Круиз на корабле дураков/

С взрослыми всё-таки намного проще, тем более с военными. Для них всё это дело легко объяснилось Провидением и Промыслом Его. Средне-статистически по-мышиному выжившие подопытные уверовали в собственную богоизбранность - рехнулись слегка. То есть, как от них и ожидалось, сделались пригодными к вхождению в наши нестройные пиратские ряды. Пацаны приняли их выбор с пониманием и одобрением, освоив по ходу дела синтез - один из главных приёмов научного осознания. Им потребовалась лишь малая толика данного Богом воображения, чтобы мысленно перенести этот опыт на себя и обобщить на всю жизнь.

Выводы:

1. Кто выжил, тот и прав.

2. Кто прав, с тем Бог.

3. Бог через веру в Него и в правду Его помогает выжить, см. п.1.

Так под руководством Черныша сначала смертники сделали первые уверенные шаги в научном познании мира и обретении Бога, занялись самообразованием, образовывая заодно всех желающих. Что желают все, было ясно по умолчанию. Ведь пацаны накрепко усвоили, что руководство ничего не делает просто так, и раз учит чему-то сложнее мордобоя, значит, верит в их способности и рассчитывает на их полезное применение в объективной, то есть реальной, перспективе. Такое недвусмысленное признание их человеческой ценности было принято с благодарностью и энтузиазмом, приятно же хотя бы изредка поумничать, просто сидя на палубе, а не сломя голову нестись по ней на авралы. Просто стесняясь Черныша, даже деды не привлекали ватаги, условно отдыхающие на факультативных занятиях.

Писать угольком на переборке кормовой надстройки и читать по слогам стали учить британские офицеры, ну, когда приняли волю Его и предпочли более подобающие джентльменам занятия, нежели в учебных целях барахтаться в холодных океанских волнах, истошно вопя: "Help! Save my ... ass!!!" Они все оказались тайными грамотеями и графоманами - в море просто приходилось читать, чтоб не спиться и не сойти с ума. Так как обсуждать прочитанное было неприлично, ну, не пристало офицеру читать что-либо, кроме лоций и приказов... Вот писали они сами себе о прочитанном длиннейшие письма. Отправляли их в Англию в каждом порту, чтобы вернувшись раньше писем, получать, как послания с того света, читать и оживлять впечатления. А раз вернуться из этого рейса им не светило и стесняться стало некого, мужики предались грамотности публично и с остервенением. Здорово им было изводить своих мучителей, но за дело и для их же пользы.

Глава 27

Да нормальные оказались мужики с понятной мотивацией, с такими и бухнуть не зазорно было бы в прошлой жизни. И спасать детей кинулись и учить не отказались. А Родину предавать им никто не предлагал! У нас ведь даже пиратство строго по желанию. Так что себя им по большому счёту и упрекнуть было не в чем, а королевским судьям Бог судья. Их, убогих, судьба обделила доступом к хорошему образованию, не дано им было посещать пиратские факультативы. Это ж морякам только казалось, что они учат ребят. У нашей системы образования базовым стал принцип, обучая, обучаться. Пусть даже и не догадываясь об этом...

Ну, поначалу внимания не обратили, некогда было - как все военные во все времена и во всех странах, они мальчишек учили Родину любить. Не просто ж так буковки писать? И писать ребятам быстро надоедало, но слушать - никогда. Чопорные, замкнутые англичане, освободившись от страха оценки, стали прямо неудержимы. Рассказывали в основном из истории, начиная с Вильгельма завоевателя. "А в кипящем котле прежних боен и смут столько пищи для маленьких наших мозгов!"

Не забывая предателей и трусов, поведали мальчишкам о корсарах, флотоводцах, генералах и вожаках, бунтарях и карателях. Ни кого не жалея, всё же не торопились с оценками, сами честно признавались, что не отличают иных палачей от героев. Лично я узнавал вместе с Захаром много для нас нового. И по-новому мне открылся клятый протопиндостан - маленькая страна, многократно изнасилованная ещё с детства. Страна - изгой, отщепенец, дурацкий остров, с которого не убежишь, как...

Как наш дурацкий корабль! И понятной стала английская жизнь без просвета и надежды, так будь проклята надежда! И офицеры эти стали понятны. Раскованны, ироничны, искренни... ага, дай мы им возможность исполнить приказ, они, конечно же, слегка поморщившись, расстреляли бы нас в океане - что ж, ребятки, ничего не поделаешь, просто нынче ваш черёд. Только...

Очередь-то была их, и они не то, чтобы смирились, не такие это люди. Признали проигрыш, приняли реальность, в которой все они мертвецы. У них ни при каких условиях уже не было возврата к жизни английского офицера, а иной жизни они для себя не представляли. Единственное, что держало их на этом свете, - патриотизм. Офицеры, как и деды наши, просто пытались сделать из пацанят хоть в чём-то англичан, полезных Родине и отличались от дедов только тем, что на месте наших стариков они, выбирая между бунтом и смертью, выбрали бы смерть. А так мы всё упростили, выбрав за них и фактически уничтожив.