Кругом измена, трусость и обман

П. Г. Курлов пишет, что после своего свидания с Государем «нервный и легко поддающийся впечатлениям А. Д. Протопопов воспылал к Государю возвышенной любовью и по возвращении со Ставки начал рассказывать всем не только об этом благородном чувстве, но и о своей беспредельной готовности положить все силы на поддержание Самодержавия»^{494}.

На конфиденциальных встречах с царём, А. Д. Протопопов сообщил Императору о готовящемся против него заговоре «Прогрессивного блока» и пообещал осуществлять контроль за действиями думской оппозиции^{495}.

Назначение А. Д. Протопопова, товарища председателя Государственной думы, союзника Прогрессивного блока и октябриста, свидетельствовало в очередной раз о желании царя найти компромисс с оппозицией. Император Николай II писал Императрице Александре Феодоровне, что «я всегда мечтал о министре внутренних дел, который будет работать совместно с Думой»^{496}. Однако оппозиция в очередной раз категорически отвергла какое-либо соглашение с монархом, начав оголтелую кампанию против нового министра.

А. Д. Протопопов весьма пессимистически воспринимал сложившуюся обстановку, заявляя, что никакого компромисса с Государственной думой, с «этой шайкой преступников», достигнуть невозможно. Её нужно разогнать, и «чем скорее, тем лучше, ибо иначе она разгонит нас и казнит Царя»^{497}. А. Д. Протопопов был убеждён, что Ставка верховного командования на стороне Думы: «Государь Император там, точно кроткий агнец в клетке диких зверей»^{498}. Особую опасность для оппозиции представлял тот факт, что А. Д. Протопопов, бывший до своего назначения товарищем А. И. Гучкова, знал о его заговорщических планах^{499}.

А. Д. Протопопов считал, что идея государственного переворота во время войны — чудовищна, и «надеялся, что это будет усвоено лидерами тех политических групп, с которыми я так много лет работал»^{500}.

19 октября А. Д. Протопопов попытался донести эту мысль лидерам оппозиции на встрече с ними в Государственной думе. Но на предложения Протопопова начать мирное сотрудничество министр получил жёсткий отказ. В свою очередь А. Д. Протопопов заявил думским лидерам: «Вы хотите потрясений, перемены режима — но этого вы не добьетесь, тогда как я понемногу кое-что могу сделать»^{501}.

Надо отдать должное, что слова А. Д. Протопопова имели под собой практический результат.

А. Д. Протопопов выступил с инициативой немедленного восстановления аппарата секретной агентуры в войсках, которая была упразднена В. Ф. Джунковским. Николай II согласился с этим предложением. Также А. Д. Протопопов возобновил оперативное наблюдение за А. И. Гучковым, снятое в 1913 г. по инициативе В. Ф. Джунковского^{502}.

Самое интересное, что это было в силах Протопопова. Именно поэтому на него обрушилась такая волна ненависти со стороны думской оппозиции и Прогрессивного блока.

21 сентября 1916 года А. Д. Протопопов фактически запретил устраивать обширные собрания ВПК с приглашением на них посторонних лиц. Более того, на этих собраниях теперь могли присутствовать представители администрации и прекращать их, если они выходили из рамок непосредственных задач^{503}.

По большому счёту Николаю II нечего было опасаться разных заговорщиков и «реформаторов» в том случае, если бы ему была верна армия. Но как раз именно этот фактор и стал роковым и для Императора Николая II, и для монархии в целом.

И. Л. Солоневич метко подмечал, что «Государь Император допустил роковой недосмотр: поверил генералам Балку, Гурко и Хабалову. Именно этот роковой недосмотр и стал исходным пунктом Февральского дворцового переворота. Это предательство можно было бы поставить в укор Государю Императору: зачем он не предусмотрел? С совершенно такой же степенью логичности можно было бы поставить в упрек Цезарю: зачем он не предусмотрел Брута с его кинжалом?»^{504}.

Отъезд Государя в Ставку