Кругом измена, трусость и обман

В разговоре с М. В. Родзянко Н. В. Рузский говорил, что получил указания, надо понимать, от Государя сообщить в Ставку о напечатании манифеста, и что он, Рузский, это и сделает, а там будь, что будет. Таким образом, Рузский дал понять, что распечатывать манифест не будет, а только сообщит об этом. В конце главкосев спросил, может ли он доложить Государю об этом разговоре, на что получил от М. В. Родзянко ответ, что тот ничего против этого не имеет.

Таким образом, для Рузского теперь Родзянко решал: сообщать что-либо Государю или нет. Мнение царя, его поручения и распоряжения совершенно не принимались в расчёт.

В 5 ч 48 мин утра 2 марта начальник штаба Северного фронта генерал Ю. Н. Данилов отправил телеграмму наштаверху М. В. Алексееву, в которой сообщал о состоявшемся разговоре Рузского с Родзянко. В конце телеграммы Ю. Н. Данилов сообщил, что «Председатель Государственной думы признал содержание манифеста запоздалым. […] Так как об изложенном разговоре главкосев сможет доложить Государю только в 10 час., то он полагает, что было бы более острожным не выпускать манифеста до дополнительного указания Его Величества»^{893}.

Реакция на это сообщение со стороны М. В. Алексеева была на удивление молниеносной, а потому нет сомнений в том, что она была заранее предусмотрена. Уже в 9 ч утра, то есть через три часа после получения телеграммы от генерала Данилова, М. В. Алексеев передал Н. В. Рузскому, через того же начальника штаба Северного фронта, что «необходимо разбудить Государя и сейчас же доложить ему о разговоре генерала Рузского с Родзянко». Алексеев считал, что переживается серьёзный момент, «когда решается вопрос не одного Государя, а всего Царствующего Дома и России». Алексеев считал, что «всякие этикеты должны быть отброшены»^{894}.

Далее М. В. Алексеев просил передать Н. В. Рузскому уже неофициально, что, по его глубокому убеждению, «выбора нет, и отречение должно состояться. Надо помнить, что вся Царская Семья находится в руках мятежных войск, ибо, по полученным сведениям, дворец в Царском Селе занят войсками. Если не согласятся, то, вероятно, произойдут дальнейшие эксцессы, которые будут угрожать царским детям, а затем начнётся междоусобная война, и Россия погибнет под ударами Германии, и погибнет Династия»^{895}.

Наштаверх, «отбросив всякий этикет», властно требовал отречения царя, шантажируя жизнью государевой семьи и военным поражением России.

Генерал Ю. Н. Данилов ответил в Ставку по прямому проводу, что Н. В. Рузский только что уснул после бессонной ночи, и он не считает нужным его будить. (В отношении Рузского этикет соблюдался. Затем Данилов высказал мнение, что убедить Государя согласиться на новый манифест будет не легко^{896}.

Решено было дождаться результатов разговора Н. В. Рузского с Государем. В ожидании этого разговора М. В. Алексеев начал готовить циркулярную телеграмму для главнокомандующих фронтами, в которой просил их выразить своё отношение к возможному отречению Государя. Однако в истории составления и отправки этой телеграммы, так же как и в ответах на неё, много неясного. Судя по официальным документам, первая телеграмма от М. В. Алексеева была передана главнокомандующему Западным фронтом генералу А. Е. Эверту и главнокомандующему Юго-Западным фронтом генералу А. А. Брусилову в 11 ч утра, а главнокомандующему Румынским фронтом генералу В. В. Сахарову в 11 ч 7 мин.^{897}

Телеграмма была отправлена каждому командующему в отдельности.