Кругом измена, трусость и обман

Делясь своими воспоминаниями уже после свержения монархии и большевистского переворота, незадолго до своей мучительной кончины, генерал Н. В. Рузский стремился оправдаться перед потомками. Он понимал, что столь внезапное изменение мнения Императора Николая II в пользу Ответственного министерства будет выглядеть подозрительным. Поэтому Рузский пытался уверить, что, перед тем как Император Николай II дал своё согласие на Ответственное министерство, он, Рузский, заметил, что в Государе произошла какая-то перемена. Государь по вопросу последствий манифеста «проявлял что-то похожее на безразличие». Рузский даже решил, что, «может быть, Государь передумал, и вновь спросил, не будет ли он действовать против воли Государя, сообщив в Ставку и в Петроград о согласии Его Величества на манифест. Государь ответил, что принял решение, ибо и Рузский и Алексеев, с которым он много на эту тему раньше говорил, одного мнения, а ему, Государю, известно, что они редко сходятся на чём-либо вполне»^{881}.

Для Рузского важно было, чтобы в памяти потомков сложилось убеждение, что всё происходило с полного согласия царя. Рузский хотел выглядеть не заговорщиком, а верноподданным, действующим в согласии со своим Государем. Он так стремится это доказать, что невольно вызывает сомнение.

Так какой же документ с известием о введении Ответственного министерства был передан из Пскова и отправлялся ли он вообще? Н. В. Рузский утверждал, что «сперва Государь хотел телеграмму отправить в Ставку, а оттуда в Петроград для распубликования, но потом было решено для ускорения передать её лично Родзянко, который был вызван мной к аппарату в Главный штаб»^{882}.

Разговор Рузского и Родзянко начался около 4 часов утра и кончился в 7 утра. Весь разговор одновременно передавался на другом аппарате в Ставку М. В. Алексееву^{883}.

Н. В. Рузский сообщил М. В. Родзянко, что «Государь Император, идя навстречу общему желанию законодательных учреждений и народа, выразил окончательное решение и уполномочил меня довести до вашего сведения об этом — дать ответственное перед законодательными палатами министерство, с поручением вам образовать кабинет. Если желание Его Величества найдёт в вас отклик, то спроектирован манифест, который я сейчас же передам вам. Манифест этот мог бы быть объявлен сегодня 2 марта с пометкой „Псков“»^{884}.

Таким образом, Н. В. Рузский передавал не текст манифеста «для распубликования», а лишь его проект для обсуждения. Будет ли манифест «распубликован» или нет, зависело исключительно от воли М. В. Родзянко. Воля Государя совершенно не учитывалась, она должна быть исполнена лишь только в том случае, если «найдёт отклик» у Родзянко. Рузский сам определял, каким числом следует «пометить» манифест, какой город следует считать местом его написания. То есть мы видим, что Император Николай II как автор и составитель манифеста совершенно отсутствует.