Круглый дом

– Джо? Ты где был? – позвала мама из соседней комнаты. Мне показалось, что все это время она меня ждала.

Я схватил стакан, налил в него немного молока и залпом выпил.

– На велике катался.

– Ты пропустил ужин. Могу разогреть тебе спагетти.

Но я уже уминал их, даже не достав из холодильника. Мама подошла сзади и мягко меня отстранила.

– Ну хотя бы положи их на тарелку. Джо, ты что, курил? От тебя несет табачным дымом.

– Это другие мальчишки курили.

– То же самое я всегда говорила родителям.

– Мне нравятся холодные спагетти.

Она выложила спагетти на тарелку и попросила больше не курить.

– Больше не буду, обещаю!

Она села рядом, глядя, как я ем.

– Я хотела утром с тобой поговорить, Джо. Вчера ночью ты разговаривал во сне. Ты кричал.

– Правда?

– Я встала и подошла к твоей двери. Ты разговаривал с Каппи.

– И что я говорил?

– Я не разобрала. Но ты дважды назвал его имя.

Я продолжал есть.

– Он же мой лучший друг, мам. Он мне как брат.

Я вспомнил, как он кричал и плакал во сне на стройплощадке, и положил вилку. Мне захотелось прямо сейчас выбежать из дома и поехать искать Каппи. Я не должен был оставлять его там спящим. Световая полоска под дверью отцовского кабинета расширилась, дверь открылась, он вышел и сел вместе с нами за стол. Он больше не пил кофе чашку за чашкой весь день и на ночь пить перестал. Мама дала ему стакан воды. Теперь он всегда был чисто выбрит и больше не ходил по дому в банном халате. И на работе проводил меньше времени.

– Я начал сегодня, Джо.

– Начал что? – Я все еще думал о своем. Если позвонить Каппи домой, он смог бы приехать сюда на велосипеде и остаться ночевать. Мы бы лежали рядом в темноте.

Отец продолжал говорить:

– Начал регулярные прогулки по беговой дорожке на школьном стадионе. Сегодня я прошел полмили. Буду ходить каждый день. А ты будешь бегать. Думаю, ты меня несколько раз обгонишь.

Мама взяла его за руку. Он опустил другую руку ей на пальцы и потрогал ее обручальное кольцо.

– Она не позволяет мне выходить одному, – сказал отец, глядя на маму. – Ох, Джеральдин!

Оба они исхудали, и морщинки в уголках рта у обоих стали глубже. Но похожая на порез вертикальная морщинка у мамы на лбу исчезла. Разгладилась. Я избавил их от необходимости жить в постоянном страхе. Мне бы радоваться, наблюдая за ними, но меня злило их неведение. Словно это я был взрослый, а они – два держащиеся за руки и ничего не понимающие подростка. Они понятия не имели, через что я прошел ради них. Или Каппи. Мы с Каппи. Я стал свирепо пинать ногой ножку стола.

– Кое-что не дает мне покоя, Джо, – сказал отец.

Моя нога замерла на замахе.

– Если я поговорю с тобой, может быть, ты поймешь.

– Ладно, – сказал я, хотя сам затрясся, как заячий хвост. Не хотелось мне его слушать.

– Мне полегчало после смерти Ларка, – начал отец. – Я испытал то же самое чувство, что и ты, когда впервые об этом услышал. Точно такое же чувство. Маме теперь не надо его опасаться. Он больше не появится в нашем супермаркете или на станции Уайти. Жизнь продолжается, ведь так?

– Ну да! – Я захотел выйти из-за стола, но он продолжал:

– Однако остается вопрос, кто же убил Ларка. И этот вопрос будут задавать. Правосудие не свершилось ни для мамы, его жертвы, ни для Майлы, но правосудие существует.

– Оно несправедливо применяется, папа! Ларк получил по заслугам, – мой голос звучал ровно, но сердце бешено билось.

Мама выпустила руку отца. Ей не хотелось слушать наш спор.

– Я тоже так считаю, – произнес отец, – Бьерке завтра будет нас опрашивать – это рутинная процедура. Но не совсем. Он захочет выяснить, где все мы, каждый из нас, были в момент убийства Ларка. Вот это меня и гнетет, Джо. И я спрашиваю себя, как человек, давший клятву защищать закон в каждом судебном деле, что мне делать, если у меня появится информация, которая может помочь установить личность убийцы. Когда я в последний раз говорил об этом с мамой, я еще точно не знал, что мне делать…

Я взглянул на маму: ее губы были плотно сжаты в темную ниточку.

– …и я решил ничего не делать. Я не дам им никакой информации. Любой судья знает: есть разные виды правосудия – например, идеальное правосудие и правосудие «по возможности», которым мы и ограничиваемся в большинстве случаев. Его не линчевали. Его вина не вызывает вопросов. Не исключено, что он даже хотел быть пойманным и наказанным. Мы не можем знать, что у него делалось в голове. Убийство Ларка – злодеяние, которое пошло на пользу идеальному правосудию. Оно помогло решить юридическую головоломку. Оно разрубило узел несправедливого законодательства о праве владения землей, из-за которого Ларка и было невозможно привлечь к суду. Его смерть стала выходом из тупика. И я не скажу ничего, не предприму ничего, что может лишь усложнить эту простую развязку. Тем не менее…

Отец сделал паузу и взглянул на меня тем знакомым мне взглядом, который он обычно устремлял на всех, сидя за своим судейским столом. Я ощущал этот взгляд на своем лице, но не решался встретиться с ним.