Круглый дом

– Тогда надо поспешить, пока Ларк не поменял свои привычки, – посоветовал Каппи. – Тебе надо стащить ружье Доу, пока все на сходе.

Одна только мысль украсть у Доу ружье повергла меня в мрачнейшее состояние, и съеденные креветки взбаламутились в моем желудке. Но Каппи был прав.

– Тебе надо влезть в дом в субботу между восемью и десятью вечера, – наставлял меня Каппи. – Есть небольшая вероятность, что Доу или Рэндаллу понадобится вернуться за чем-нибудь после окончания схода. Но до этого момента Рэндалл совершенно точно будет стучать копытами, пока все не закончится. Или останется прибирать территорию. И уж совершенно точно отец ни за что не выпустит из рук свой микрофон до последнего. Поэтому, Джо, ты спокойно вломишься. Именно так: ты влезешь, как вор. Оставь после себя разгром. И не забудь захватить ломик, им ты разобьешь стекло в оружейном шкафчике. Я все продумал. И своруй еще что-нибудь. Для вида. Ну, типа телик.

– Да я ж его не унесу!

– Тогда просто отключи его от сети, смахни какиенибудь финтифлюшки на пол. Прихвати магнитолу Рэндалла – нет, он ее любит… Прихвати чемоданчик с инструментами. Но брось все на крыльце – как будто вора спугнула проезжающая машина.

– Ага.

– Теперь ружье. Возьми то, какое нужно, не перепутай. Я тебе его покажу.

– О’кей.

– И принеси с собой пару черных пластиковых мешков завернуть ружье, потому что его придется спрятать.

– Домой я не могу его принести. Надо спрятать его еще где-то.

– На наблюдательном пункте, в кустах за старым дубом, – предложил Каппи.

Свалив «дедов» в парильне около очага, мы провели остаток дня, размечая для меня тропинку для отхода и выбирая тайник для ружья, чтобы я легко нашел его в темноте. Луна хоть и была в третьей четверти, но, само собой, на нее могли набежать облака. А мы должны были убедиться, что я смогу добраться до места без помощи фонарика. Кроме того, мне нужно было вернуться к месту проведения схода – а лагерь пау-вау располагался в трех милях от города, – идя по полям и тропам пёхом, не на велике, чтобы меня никто не заметил. В последние два года я ездил на пау-вау вместе с семьей Каппи – его тетушки спали в «доме на колесах», а мужчины в палатке. Всю ночь горел костер. Рэндалл посреди ночи тихо выползал из палатки и смывался. Трахаться. И мы, проснувшись утром, обнаруживали его рядом, спящего мертвецким сном, слегка попахивающего женскими духами. Родители думали, что и в этом году я с ними поеду. И даже если бы на этот раз они стали возражать, я бы все равно втихаря улизнул. Так было нужно.

* * *

Эти проклятые креветки, или что я еще съел в последние дни, напоминали о себе всю неделю. Меня тошнило от одного взгляда на еду, и кружилась голова, когда я смотрел на маму или на отца, поэтому я старался на них не смотреть и ел как птичка. В основном я спал. Вечером падал на кровать замертво, точно после нокаута, а утром не мог оторвать голову от подушки. Как-то проснувшись, я взял в руки толстенную книгу, которую мне дал отец Трэвис. На бумажной обложке «Дюны» были изображены три черные фигуры под массивной черной скалой в пустыне. Я открыл ее наобум и наткнулся на фразу о мальчике, имевшем твердую цель в жизни. Я зашвырнул книгу в дальний угол комнаты, где она так и осталась лежать. Спустя много месяцев после того утра я снова открыл ту книгу, потом еще раз и еще раз. Это была единственная книга, которую я урывками читал целый год. Мама сказала как-то, что, наверное, я взрослею. Я случайно услышал ее слова. Или не случайно. У меня вошло в привычку подслушивать. Это было продиктовано необходимостью точно знать, что другого варианта у меня нет, что я обязан это сделать. Если бы Ларк куда-то переехал, или сбежал, или был бы отравлен, как бешеная собака, или арестован за другое преступление, я получил бы свободу. Но я бы ни за что не поверил родителям, если бы они сообщили нечто подобное, поэтому мне и приходилось выходить из дома, а потом садиться перед открытым окном снаружи и подслушивать, но ничего из того, что я хотел услышать, они не говорили.