Круги в пустоте

— Я… — перехваченным горлом просипел Митька… — я не знаю, что говорить. Он хороший человек, кассар Харт-ла-Гир. Я на него не злюсь… за себя. Он наказывал меня, больно наказывал, но по делу… тут чего прощать? Тут даже нечего прощать… Может, если бы он даже убил меня, я бы на него не обиделся… Но он убил не меня. Он убил Хьясси. Как я могу прощать за него? Пускай прощает Хьясси. Только его больше нет, и тогда, получается, некому…

Он вновь затрясся в рыданиях, уже совершенно не думая, как на него смотрят. Сейчас, вот только что, секунду назад, он предал кассара. Кассара, который лечил его, защищал, учил… которому он рассказывал «Песнь о вещем Олеге» и о космических кораблях. Всего несколько слов — и предал. А не скажи он их — предал бы Хьясси.

— Что ж, — помолчав, сказал Посвященный Тми-Наланси, — значит, так и будет. Я думаю, Хьясси его простит там, у престола Единого. А здесь мы простить не можем. Освободите его от пут и цепей, — приказал он воинам. — И ведите наверх. Вернее, несите, вряд ли он способен сейчас ходить самостоятельно. И сделайте все быстро, не надо, чтобы он мучился.

— Вы что же, — вытирая слезы, повернулся к нему Митька, — прямо сейчас его хотите?

— Да, — жестко ответил старик. — Чем дольше протянем, тем тяжелее будет ему самому. Пойдем отсюда, малыш. Тебе вовсе незачем это видеть.

— Почему же? — рассмеялся в дальнем углу кассар. — Я бы на твоем месте, Посвященный, все ему показал. Пускай знает цену словам. Что ж, прощай, Митика. Не думаю, чтобы мы когда либо встретились там… Что мне тебе такого сказать? Ты слышал, как я говорил этому старику про третью правду. Так вот, это — правда.

Он замолчал, и двое стражников деловито подошли к нему, нагнулись, принялись возиться с цепями. А Тми-Наланси, крепко обхватив Митькины плечи, повел его из камеры. Митька не сопротивлялся, механически переставлял ноги и старался ни о чем не думать. И это ему удалось — мыслей действительно не было, ни одной. Просто тяжесть, слепая и глухая тяжесть внутри, и каждый шаг, казалось, прибавлял ей весу.

18

Никого не хотелось видеть. Бодрые слова, что не все потеряно, он и сам говорить умел. Толку-то от них? Уже несколько часов, как сбылась мечта — он домчался-таки, добрался до вожделенного замка Айн-Лиуси. Поднесли, можно сказать, на блюдечке с голубой каемочкой. Вот, высокие серые стены, круглые, похожие на шахматные ладьи, башни, можешь сколько угодно щупать руками. Но, как в тех же шахматах, что толку от сильных фигур, когда ходить нечем? Вернее, некуда.

Лешку отыскать не удалось. Замок, понятное дело, огромен, но и народу в обеих хандарах тоже немало. И уж, казалось бы, все облазили, в каждую щелочку потыкались, каждую стенку простучали. И нашли, много чего интересного нашли, только вот Лешки — ни следа. И здешнего хозяина, князя Диу, тоже ни следа. Магия? Но все Посвященные дружно уверяли, что никакой магии в замке не осталось, вся развеялась по молитве к Единому. Виктор Михайлович не спорил — им, наверное, виднее, что там развеялось, что нет. Только ведь и сына нет, и что тогда выходит? Или они изначально шли не туда, то есть тхаранские маги спрятали Лешку где-то совсем в другом месте, а Айн-Лиуси — камушек в кусты, или, что не менее скверно, князь, удирая отсюда, взял ребенка с собой. Ищи теперь ветра в поле.

А как мчались, как понукали и без того взмыленных коней, когда на горизонте показались угрюмые серые стены! Собственно, можно было и не гнать, все равно ведь предполагалась осада. Кто же знал, что хандара Оорта-ла-Мирру сумеет ворваться внутрь? Илси-Тнаури, кстати, едва заметно хмурился, видно, очень уж ему хотелось быть первым. Ничего, перетерпит, не гонки на кубок Европы.

Фактически, хандара Илси-Тнаури оказалась лишней. Все уже сделано — ключевые пункты заняты, княжеские войска обезоружены и заперты в казармах, подземные темницы обследованы. С военной точки зрения все уже было закончено. Достаточно оставить здесь гарнизон до подхода регулярных войск государя Айлвы, и можно бы возвращаться. Только вот Лешка… и князь. Упускать этакую змею никак нельзя.

Упускать никто и не собирался. Высланные в степь конные разъезды стрелами разлетелись во все стороны, сотники Аун-Минна и Хъярри-Гломму вели сейчас допросы. Пока результатов ноль. Никто ничего не слыхал про Лешку, не было такого, говорят. Впрочем, воины и слуги мало что знали. Мало кого из них допускали в княжеские покои, а те, кого допускали, видели доступное лишь обычному, человеческому глазу. И теперь, когда магия вроде бы отключена, становится ясно, сколько же здесь такого, о чем никто никогда и не подозревал. Чего стоит один лишь колодец, доверху заполненный детскими скелетами! А бесконечная череда залов, галерей, тайных хранилищ… По-хорошему, сюда бы весь УКОС командировать на полгода — и это только чтобы разобраться, что к чему.