Круг Земной

Послал Высокий[272]
Гёндуль и Скёгуль[273]
Избрать достойного
Из рода Ингви.
Кому жить в Вальгалле,
В воинстве Одина.

Горели в ранах
Зарева брани.
Жала железные
На жизнь покушались,
Капли сечи[274] шипели
На поле копий[275],
Стрел потоки
Струились по Сторду.

Багрец пролился
Под небом окружья[276],
Бурей Скёгуль[277] несло
Каемчатый облак[278].
Волны стрел ревели
В вихре Одина[279],
Залил ручей лука[280]
Великие рати.

Сидели мужи,
Потрясая сталью,
Пробиты кольчуги
И щиты посечены.
Угрюмы лица
Героев, но ждали
Их палаты Вальгаллы.

Рекла им Гёндуль,
На копье опираясь:
«Вам великая доля!
Ибо Хакона боги
К себе призывают
Со всем его войском».

Конунг услышал
Речи валькирий,
Премудры их замыслы.
На конях сидели
Шлемоносные девы
И щиты держали.

— Неправо ты сечу, — сказал Хакон, —
Судила, Скёгуль!
Мы ль не достойны победы в битве?
— Но мы за тобой, — сказала Скёгуль, —
Оставили поле.
И враг твой повержен.

— Теперь мы поскачем, —
Слово молвила Скёгуль, —
К богам по зеленому долу,
Расскажем Одину,
Что скоро властитель
Сам пред ним предстанет.

— Хермод и Браги,
Встречайте героя. —
Рек Хрофтатюр[281], —
Ведь конунг, видом
Подобный витязю,
Сюда путь держит.

Воитель молвил,
Он с битвы явился,
Весь покрытый кровью:
— Уж очень недобрым
Мнится нам Один,
Нам нрав его страшен.

— Ты здесь с эйнхериями[282]
В мире пребудешь.
Мед от богов прими!
Ярлов недруг,
У нас обретешь
Восемь братьев, — рек Браги.

— Наши доспехи, —
Рек добрый конунг, —
Службу еще сослужат,
Каждому ратнику
Должно беречь
С честью копье и кольчугу.

И стало видно,
Что, как подобает,
Конунг чтил святилища,
Ибо радостно
Приняли Хакона
К себе всеблагие боги.

В добрый день
Родился конунг
Столь доблестный духом.
И всевечно
Время Хакона
Станут славить люди.

Прежде пройдет,
Порвав оковы,
Фенрир Волк по землям,
Нежели равный
Хакону конунг
Его место заступит.

Мрут стада,
Умирают родичи,
Пустеют долы и домы,
С тех пор как пришел
К Одину Хакон,
Народы многие попраны.

Сага о Харальде Серая Шкура

I

После смерти Хакона конунга Норвегией стали править сыновья Эйрика. Из них Харальд пользовался наибольшим почетом. Он был старшим из тех, кто оставался в живых. Гуннхильд, их мать, много вмешивалась в управление страной. Ее называли Матерью Конунгов. В стране были тогда такие правители: Трюггви сын Олава на востоке страны, Гудрёд сын Бьёрна в Вестфольде, Сигурд, хладирский ярл, в Трандхейме. А сыновья Гуннхильд правили серединой страны. В первую зиму сыновья Гуннхильд сносились через гонцов с Трюггви и Гудрёдом, и было договорено, что Трюггви и Гудрёд получат от сыновей Гуннхильд такую же часть государства, какую они раньше получили от Хакона конунга.

Одного человека звали Глум сын Гейри. Он был скальдом Харальда конунга и очень доблестным мужем. Он сочинил такую вису после смерти Хакона:

Мстя за брата в рети,
Пролил кровь на славу
Харальд. Тьма героев
Там лежать осталась.
Дал напиться волку
Хаконовой крови
Грозный князь. В заморье
Вы сталь обагряли.