Круг земной

– Сжечь оборотня! – вдруг взвизгнула женщина с мальчишкой, и её крик был тут же подхвачен: – Сжечь! Смерть!

– Пусть отправляется к своему хозяину!

Толпа наступала кольцом, выставив перед собой оружие. Родрик вжался спиной в каменный столб, на мгновение прикрыл глаза. «Но уж лучше пусть так, чем на костре, как поджаренный бекон».

– Гав! – издевательски крикнул он, и бросился на ближайшую рогатину, длинную, с кованым остриём. Проклятье… то ли мужик с рогатиной отпрянул, напуганный его рыком, то ли цепь оказалась слишком короткой, но Родрик, всхрапнув от резкой боли, повалился на мостовую. Вокруг стоял дикий ор. Люди кричали, показывали на него пальцами, но никто больше не тыкал своими палками.

– Кровь…

– У него кровь!

– Красная!

Неловко извернувшись, Родрик встал на колени. Его рубаха была разорвана, ещё с прошлой ночи, и теперь на груди помимо ожога красовался глубокий порез, видимо, от той самой рогатины. Болваны… а чего они ожидали, тыча в человека железками? Конечно, кровь. Разумеется, красная.

– Во имя святого Брендана! Что вы творите, дети мои?!

Родрик поднял глаза. Через толпу протиснулся тот самый седовласый отче с медальоном.

– У него кровь! – крикнул кто-то. – Красная!

Старик сверлил Родрика взглядом. Опасливо наклонился, рассматривая рану. Тронул пальцем и зачем-то понюхал. Потом поднял руку, и людской гомон сам собой затих.

– Такого не случалось уже более двухсот зим, – возвысил голос монах, оглядывая толпу. – И мы должны быть осторожны и не поддаваться на искушение. Я известил его милость, и он скоро прибудет сюда. А когда – молитесь, дети мои! – наступит срок, то так или иначе господь явит нам свою волю, и мы отделим агнцев от козлищ.

Народ глухо заволновался, перешёптываясь.

– Ордви, Мабог, – продолжил старик. – Возьмите этого… человека, и отведите его в Круглый дом. Нет крепче защиты для доброй паствы, чем божьи…

В голове Родрика мутилось: от боли, от жажды, голода, от всего сразу, и последние слова он слышал как сквозь шум морского прибоя. Очередная волна, тёмная и огромная как дом, накатила, и унесла его с собой.

Глава 4. Снежинка

– Эй…

Родрик открыл глаза. Зажмурился и открыл опять: в первое мгновение ему показалось, что он ослеп. Темень стояла кромешная. Родрик покрутил головой. Кажется, там, откуда доносился голос, было что-то вроде отверстия под самым потолком, чёрного на фоне тёмно-тёмного.

– Эй, ты слышишь?

– Добрый человек, – просипел Родрик, – у тебя есть вода?

Наверху, похоже, впали в замешательство.

– Ты хочешь пить? Сейчас.

«И пить, – подумал Родрик, – и есть».

Язык шевелился во рту с наждачным скрежетом. На шее по-прежнему болтался железный ошейник, уже изрядно растёрший кожу. Родрик нащупал цепь: другим концом она крепилась к скобе, вбитой в каменную кладку. С трудом поднявшись на ноги, он вслепую принялся исследовать своё новое жилище. Темница оказалась четырёхугольной и довольно просторной – трёх шагов в ширину (Родрик еле дотянулся пальцами до стены) и чуть больше в длину, насколько можно было рассмотреть, с запертой дверцей по грудь высотой. Ни скамьи, ни стола, ни стула – везде грубо обтёсанный камень. Там, где Родрик и предполагал, действительно обнаружилось узкое окошко, скорее лаз с лоскутом звёздного неба далеко-далеко. С той стороны виднелись жухлые стебельки прошлогодней травы, а стало быть, камера находилась ниже уровня земли. Стены были толстые, не меньше двух локтей.

– Эй, держи… только отойди подальше.

Голос был женский. О, вдруг подумалось Родрику, кажись, это та самая рыжая девица.

– Зачем отойти? – спросил он.

Она помолчала немного.

– Я… боюсь.

Глупая. Родрик, даже если и захотел бы, не смог бы до неё дотянуться. Но он послушно сделал шаг назад. По лазу с шорохом пролетел небольшой кожаный бурдюк и шлёпнулся на пол. Родрик вытащил затычку и с жадностью припал к горлышку. Вода была свежая и холодная.

– Ежели боишься, зачем воду принесла? – спросил он в перерыве между глотками.

– А затем, что моя мать тоже когда-то сюда пришла. Как и ты, из Топи. И такого с тех пор не случалось.

– И откуда же она пришла?

– Не знаю. Я совсем маленькая была, когда её… забрали.

– Кто забрал?

– Слушай, – решительно сказала девица, – я тут не затем, чтобы отвечать на твои вопросы. Затем, чтобы ты ответил на мои. Скажи: ты правда человек?

– Кто же ещё? – буркнул Родрик. Помолчав, добавил: – Добрая девушка, а не найдётся ли у тебя какой-нибудь еды для голодного?

– Если скажешь, что я хочу знать.

– Всё, что захочешь.

Оказалось, у неё с собой уже была краюха хлеба и небольшой ломоть копчёного бекона. Родрик вгрызся в божественную снедь, не забывая прихлёбывать из бурдюка.

– Как тебя… – донеслось из окошка.

– Обожди, милая девушка. – Родрик вытер рот рукавом. – Со мной был товарищ. Не знаешь ли, что с ним сталось?

– Он у меня дома. Я никому не сказала, что есть ещё один. Но он плох, очень плох. Я рану промыла, как могла, живицу с маслом наложила, но я не знахарка. А знахарке его показать не могу. Но хватит, – строгим голосом закончила она. – Ты обещал ответить на мои вопросы.

– Валяй, – согласился Родрик.