Круг зари

Чугун натужился. Вспотел.
И закипел. Пробита летка.
Он, заполняя ковш, хрипел
во всю свою чугунью глотку.
Дышала домна тяжело,
бока тугие раздувая.
Литейный двор ходил на сваях,
швырялось пламенем жерло.
А горновой, влюбленный в домну,
ее младенца привечал
и в колыбели многотонной
новорожденного качал.

УТРЯНКИ

В детстве,
светлокудрый и босой,
по утрам я бегал
за росой.
А пырей
по пяткам больно щелкал,
но катались росы по иголкам
мягкой хвои,
зябкой, шелковистой,
да по жилкам
маслянистых листьев.
Капли собирал зачем-то в кружку —
может, это было и ненужно?
Колотил ногою в дверь упрямо:
— Синие утрянки! Глянь-ка, мама!
Пахла мама хлебом и росою.
— Мама! Я лицо твое умою!
…На асфальте звезд рассветных сыпь.
Я хочу опять собрать росы,
принести утрянок светло-синих,
чтобы маме стать еще красивей.

Борис Куркин, литсотрудник многотиражной газеты «Магнитогорский металл» СТИХИ

ЗАВОДСКОЕ ОБЩЕЖИТИЕ

Дали меркнут и чернеют стекла.
Общежитие устало спит.
Крепко спит, приобретая вид,
Добрый, успокоенный и теплый.
Руки тяжелы и неподвижны.
На ладонях, черствых от огня,
Луч звезды доверчивой я вижу,
Что стремится сумрак разогнать.
Спят ребята.
Им, должно быть, снится
Милых глаз тепло и глубина,
Голубые звезды или птицы…
А еще им снится
                         тишина.
Тишина!
                 Но в глубине просторов,
За окном,
               где мечется весна,
Встал завода оглашенный сполох,
Вечный гром, не ведающий сна,
Он привычен им.
Но если вдруг
Гул умрет и пламени не будет, —
Парни вскинут груз тяжелых рук
И проснутся.
Тишина разбудит.

* * *

Лететь, лететь, оставив где-то села!..
Дорога бесконечная, зови!
Вприпрыжку деревенский грузовик
Несет меня по ковылям веселым.
Через ухабы, вставшие стеной.
Лететь под ветром, яростно и стыло,
Лететь, да так, чтоб за твоей спиной
Размах просторов голубел, как крылья.

Анатолий Занин, механик КОМАНДИРОВКА ЗА ПОДСНЕЖНИКАМИ Рассказ

I

Надо же было «записному толкачу», уже оформившему командировку, заболеть! Директор придумал солидную подоплеку: наладить крепкую связь с поставщиком металла, а такое дело, коль тот заболел, ну, кому доверишь, — только ему, Антону Савельевичу Назарову. Когда-то нелегкая подтолкнула его напомнить, что именно в этом городе он, Назаров, бывал в юности.

И погнали старика за тридевять земель…

Остановился Назаров в той же заводской гостинице, куда во времена далекой юности забегал то к прорабу насчет спецовок, то поругаться с газетчиком, почему не все члены бригады упомянуты в статейке. Гостиницу эту сейчас обновили пластиком и современной мебелью, выкрасили в приятные глазу приглушенные цвета и придумали экзотическое название «Азия».

Назаров оглядел вестибюль, и показалось ему, будто сквозь розоватую краску проступили на стене лозунги, наспех написанные рублеными буквами: «Комса! Все на разгрузку вагонов!», «Ударим высокими темпами по лодырю!», «Привет строителям мирового гиганта от ивановских ткачих!»

…О своем деле Назаров договорился быстро и ловко: вы — нам, мы — вам. Нужны трамвайные поезда? Пожалуйста! Только отгрузите побольше стального листа и вне всякой очереди, а мы вам — трамвайчики, такие красные, с широкими окнами и обогревом. В этих просторных вагонах, ах, как приятно мчаться по дамбе и любоваться родным городом! Но чтобы получить вне очереди эти самые вагончики, пришлите своих слесарей-сборщиков — и дело в шляпе!