Круг Александра

— Я думала, такому мужчине, как ты, вполне по силам познать за ночь троих женщин, а затем перерезать горло своим врагам.

— Ну да, конечно. Но я хочу служить твоему дяде, используя все имеющиеся у меня силы.

— Разве ты не слышал, что я тебе сказала? Старый козел прямо сейчас планирует твое убийство.

— Но почему ты мне об этом рассказываешь?

— Неужели ты сам не понимаешь?

Нева начала тереться лобком о его бедро, и в ее движениях только слепой не увидел бы имитацию того, что, как она надеялась, очень скоро должно было произойти.

Порывистым движением Александр обнял девушку и, проглотив появившийся в горле комок, поцеловал ее в шею. Она вздрогнула и застонала от удовольствия. Парменион, не отрывавший взгляда от ее руки на рукоятке кинжала, не смог сдержать сальной улыбки.

— Дорогая, я хочу того же, чего и ты, — прошептал он, — но если я не выиграю завтрашнее сражение, даже тебе не помешать своему дяде получить мою голову. Мне нужны все силы для победы, но затем ты получишь от меня достойное вознаграждение. — Он поцеловал ее еще раз, а затем быстро разжал объятия и отступил на несколько шагов.

Она посмотрела на него голодным взглядом, глазами, затуманенными от похоти.

— Только присматривай за Лотаром. Это здоровенный телохранитель с тупой физиономией. Он сделает все, что скажет Иварн; остальные слишком трусливы, чтобы пойти против тебя в открытую.

— Спасибо. И знай, все твои желания скоро исполнятся. — Бросив взгляд на Пармениона, он пробормотал: — Убираемся отсюда поскорее.

Он поспешно оставил Неву, все еще задыхающуюся от страсти.

Парменион собрался отпустить похабную шутку, но прежде чем он успел проронить хотя бы слово, взгляд Александра дал ему понять, что подобные комментарии способны завести его в слишком глубокую воду.

Нева проводила взглядом Александра, скрывшегося за углом. Она все еще дрожала от возбуждения, а он ушел. Затем ее мысли переключились на Лотара, который, пошатываясь, направлялся к своей хижине, чтобы поспать остаток ночи. «Что ж, — подумала она, — необходимо сделать кое-какие приготовления, и хотя Лотар глуп, у него есть несколько неоспоримых достоинств». Она вздрогнула от приятного предчувствия.

* * *

— Держите строй! — проревел Парменион. — И следите за тем, чтобы ваш щит прикрывал соседа слева!

Звуки сигнальных рожков неприятеля стали громче. Город походил на муравейник, в который сунули палку, заставив обитателей проявить кипучую активность. Защитники Киеванта высыпали из ворот, выкрикивая проклятия и оскорбления. Александр смог только удивленно покачать головой. Эти люди казались еще более грубыми и неотесанными, чем те, которые следовали сейчас за ним.

Все происходило в точности так, как предсказывала Нева. Стычки между жителями различных поселений представляли из себя отчасти кровную месть, отчасти кровавый спорт. Когда враждующие стороны решали выяснить между собой отношения, они встречались перед воротами крепости одной из сторон и целый день осыпали друг друга оскорблениями. Для них это был цивилизованный способ провести хороший поединок.

Время от времени, рассказывала она, кто-нибудь набирался храбрости и приближался к рядам противника, еще более оживленно крича и жестикулируя. От противоположной стороны, выкрикивая ответные проклятия, тоже отделялся один представитель, а затем, продолжая изощряться в оскорблениях и жестикуляции, порою бросив друг в друга копья, соперники сближались. Поединок прекращался, когда после удачного удара дубинки один из соперников получал серьезное ранение или, в редких случаях, падал бездыханным. Раненый отступал под защиту своих товарищей, которые в ходе поединка подбадривали его выкриками и, само собой, делали ставки на того, кто победит. Соплеменники раненого бойца бросали копья или выпускали несколько стрел в спутников победителя. На этом сражение обычно заканчивалось.

Иногда сражение носило более массовый характер, и сразу несколько дюжин мужчин, а порой и женщин обменивались ударами, но это был предельный уровень ведения боевых действий между поселениями.

После нескольких дней подобных баталий одна из сторон признавала себя побежденной и либо убиралась под защиту родных стен, либо возвращалась домой, оставив, как требовал обычай, своих павших. Их головы, разумеется, выдавались гафам за вознаграждение. Если набиралось достаточное количество свежих голов, то гафы могли засчитать их как ежегодную дань и на некоторое время оставить поселение в покое.

Эти люди пали так низко, что потеряли всякое представление о том, как вести нормальную войну. И если поначалу Александр считал такую возможность почти невероятной, то попытки обучить жителей Риса элементарным основам воинского искусства убедили его в обратном. Слушая рассказ Невы, он вспомнил о легендарных героях, сражавшихся один на один под стенами Трои, — но те люди были героями, а здесь речь шла о дерущихся мужланах.