Круг Александра

— Превосходно, мой славный Элдин, — произнес Корбин. В его голосе чувствовалось удовлетворение от многообещающего начала игры. — Просто превосходно. Александр в избытке наделен всеми качествами, которыми, по моему представлению, он и должен был обладать.

— Какими он должен был обладать, и даже еще сверх того, — вставил Зола, приблизившись к Элдину. — Я совершил большую оплошность, когда поставил на то, что первый контакт закончится не в его пользу. Но больше я не допущу подобной ошибки.

— Контакт на межчеловеческом уровне — это одно дело, — рассудительно произнес Букха, все еще не в силах оторвать взгляд от табло тотализатора. — Но готов вас заверить, первое же организованное столкновение между гаварнианами и людьми будет иметь однозначный, заранее предсказуемый результат. И никакой Александр ничего в нем не изменит.

— Но с помощью наших устройств дистанционного наблюдения, — возразил Корбин, — ты сам только что видел, как не моргнув глазом он выбил из седла четверых всадников — гаварниан, чьи достоинства ты так нам нахваливал.

— Знаешь, — произнес Зола вкрадчивым голосом, приблизившись к Букхе сбоку, — может быть, эти воины просто были второсортными.

Букха повернулся к Золе и продемонстрировал ему оскал своих выдвинутых вперед клыков.

Зола в испуге отпрянул назад:

— Ну, ну, не стоит из-за такого пустяка вести себя словно варвар.

— Да у меня и в мыслях не было проявлять враждебность. Я просто зевнул.

— Джентльмены, первый эпизод игры завершен, — вмешался Элдин. — Вы можете рассчитаться друг с другом, используя главную файловую систему. И, как у нас заведено, наши гостеприимные хозяева, кохи Корбин Габлона и Букха Таг, организовали для вас банкет по случаю удачного начала.

— От Зергха еще не поступало никаких новостей о высадке Кубара? — поинтересовался Сигма.

— Сведения скоро поступят, — ответил Элдин.

Тут через распахнутые двери в комнату вплыл стол, плотно заставленный самыми изысканными деликатесами, какие только можно было найти во всем Магеллановом Облаке, и кохи с возбужденными возгласами обступили его со всех сторон. Даже ксарн присоединился к ним, отказавшись по такому случаю от своей повседневной диеты и решив попробовать то, что он считал сырой пищей.

* * *

Бросив взгляд через плечо, Кубар убедился в том, что оруженосец по-прежнему идет рядом с ним, держа в руке Боту — серебряный жезл, символизирующий власть, который он придумал для себя много веков назад. Но это было в далеком прошлом, покрытом прахом и удаленном на две тысячи эст, или, если использовать общепринятый теперь, по словам Зергха, человеческий термин, на четыре тысячи лет. Прах, все они давно превратились во прах. Все друзья, все многочисленное войско, некогда представлявшие собой значительные фигуры в борьбе за объединение мира, — все они стали прахом.

Как и три брата, ушедшие раньше его, Клиарн умер всего лишь день назад, или с тех пор прошло уже четыре тысячи лет? Кубар отвернулся от оруженосца и закрыл глаза. «Мои три брата», — подумал он, и душа его наполнилась болью, знакомой всем гаварнианам, потерявшим братьев. Как и все гаварниане, он появился на свет вместе с тремя братьями и единственной сестрой. Но братья ушли из этого мира раньше его, чтобы, остановившись в Бинде, Зале Покоя и Тихого Созерцания, ожидать, когда все четверо соединятся снова, чтобы вместе совершить последний переход и присоединиться к Незримому Свету.

«Ах, мои братья, — с печалью подумал он, — как долго вам пришлось меня ждать. Неужели несколько тысячелетий вы просидели в молчании, наблюдая за тем, как воссоединяются другие, и только меня по-прежнему нет? Может быть, вы уже опасаетесь, что я никогда не появлюсь во Вратах Света? Или ваши души перенеслись через время вместе со мной? Захватил ли с собой Клиарн, чьи мертвые глаза смотрели на меня всего лишь день назад, захватил ли он с собой двоих других, умерших ранее?»

— Прости меня, Клиарн, — прошептал он, повторяя то, что говорил себе уже тысячу раз за время путешествия через небеса в этот новый мир. Открыв глаза, он снова посмотрел на чужое солнце, испускающее ослепительно белые лучи, так непохожие на мягкое рубиновое сияние родного светила. Он оторвал взгляд от солнца и посмотрел на горизонт, уходящий с двух сторон вверх — два зеленовато-голубых рога с вкраплениями коричневых пятен.