Круг

— Прости, задумалась… Почему бы тебе не остаться на ужин? Я успею что-нибудь приготовить.

— Буду с тобой откровенен, Марианна. Я веду расследование и не уверен, что…

— Да ладно тебе, Мартен, ты не обязан оповещать о нашей встрече всех и каждого. Ты сможешь задать все интересующие тебя вопросы. После двух бокалов вина я становлюсь куда разговорчивей.

Неудачная попытка разрядить обстановку…

— Знаю, — буркнул Сервас и сразу пожалел о своих словах: он не собирался ворошить прошлое и еще меньше хотел, чтобы она решила, будто он руководствуется какими-то иными, кроме профессиональных, соображениями, особенно сейчас.

Сервас поблагодарил Марианну, нажал на кнопку и взглянул на высветившийся адрес: Домен дю Лак, 5. Он не забыл географию местности. Марианна жила на западе Марсака, на северном берегу маленького озера, где стояли самые роскошные виллы. Они носили гордые имена «Бельведер», «Ле Мюи», «Антигона» и были окружены просторными лужайками, плавно спускающимися к понтону с пришвартованными швертботами и небольшими моторными лодками. Летом дети богачей учились кататься на водных лыжах и ходить под парусом. Их родители работали в Тулузе и занимали ответственные посты в авиационной электронной промышленности и местном университете. Забавное совпадение: остальные обитатели Марсака окрестили этот райский уголок «Маленькой Швейцарией».

В кармане Серваса зажужжал мобильник. Марго.

— Что это за история с курением? — спросила она. — Почему ты об этом спрашиваешь?

— Нет времени объяснять. Так он курит или нет?

— Нет. Я никогда не видела его с сигаретой.

— Спасибо. Я тебе перезвоню.

У него было несколько часов в запасе. Нужно хоть немного поспать. Нет, не получится. Все мысли заняты Гиртманом.

15 Северный берег

В двадцать часов три минуты он приехал на берег озера, где на сваях, на зеленой воде, стоял ресторан — кафе — концертный зал «Ле Зик». Восточный берег. Сервас обогнул его и поехал на северную сторону. Марсакское озеро имело форму косточки или собачьего печенья и простиралось на семь километров в длину в направлении с востока на запад. Бо́льшую его часть обрамлял густой лес. Урбанизировали только восточную зону. Впрочем, «урбанизировали» — громко сказано: каждая вилла имела идеальные пропорции, внушительные размеры и стояла на участке площадью от трех до пяти тысяч квадратных метров. Нужный ему дом был последним на северном берегу и стоял прямо перед лесом и центральной частью — там, где озеро сужалось, чтобы потом снова расшириться. Дому было лет сто, не меньше: островерхие крыши с коньком, балконы, каминные трубы, увитые диким виноградом стены. «Такой дом слишком велик для матери и сына, его непросто содержать», — подумал Сервас, двигаясь по посыпанной гравием аллее, обсаженной высокими елями. Он поднялся по ступеням крыльца, услышал, что Марианна зовет его, и прошел через комнаты на террасу.

Капли дождя создавали рябь на поверхности озера. Голубые зимородки стремительно пролетали над водой, ныряли и тут же появлялись снова с добычей в клюве и в ожерелье из капелек воды. Слева, над другими владениями, виднелись крыши Марсака и колокольня в завитках тумана. Напротив, на другом берегу, стояла темная стена леса и то, что местные жители помпезно именовали Горой: скалистый массив, возвышающийся на несколько десятков метров над поверхностью воды.

Марианна накрывала на стол. Он на мгновение затаился в тени, чтобы понаблюдать за ней. Марианна надела платье цвета хаки на пуговицах в стиле милитари с двумя кармашками на груди и тонким кожаным плетеным ремешком. Сервас заметил и голые загорелые ноги, и отсутствие украшений. Марианна едва тронула губы помадой и расстегнула верхнюю пуговицу. Из-за жары.

— Чертова погода, — пожаловалась она. — Но мы не поддадимся, правда?

Ее голос прозвучал глухо, как пустая жестянка, а в тоне не было убежденности. Когда она поцеловала его в щеку, он неосознанно вдохнул ее аромат.

— Вот, держи.

Марианна взяла у него из рук бутылку и поставила на стол, едва взглянув на этикетку.

— Штопор там, — сказала она, заметив, что он застыл в растерянности.

Женщина исчезла в доме, а Сервас спросил себя, не совершил ли ошибку, согласившись прийти на ужин. Он знал, что ему здесь не место, что коротышка-адвокат с цепким взглядом не преминет этим воспользоваться, если Юго признают виновным. Кроме того, расследование занимало все его мысли, так что переключиться на разговор о посторонних предметах будет непросто. Он должен был бы допросить Марианну по всей форме, соблюдая процедуру, но не устоял перед искушением. После всех этих лет… Интересно, Марианна осознавала, что делает, когда приглашала его? Сервас, сам не зная почему, инстинктивно насторожился.

— Почему?

— Почему что?

— Почему ты ни разу не приехал?

— Не знаю.

— За двадцать лет ты не прислал ни открытки, ни электронного письма, ни ЭСЭМЭС и не позвонил.

— Двадцать лет назад ЭСЭМЭС не было.

— Неправильный ответ, господин полицейский.

— Сожалею.

— Этот ответ еще хуже.

— Это не ответ.

— Конечно, ответ.

— Не знаю… это… было давно…