Кровавый триптих

— Уверен? А то этот умник все что-то вынюхивает. У него есть информация. Я же с тобой разговариваю, Тихоня.

Коротышка нехотя отлепил свои глазки от её тела. Он посмотрел на меня и криво улыбнулся. Во рту у него недоставало одного переднего зуба.

— Этот, что ль?

— Ты его знаешь?

— Знаю. Он был с ними. В конторе у Фрэнка.

— Тогда все ясно. — Она подошла ко мне ближе. — Так кто же ты, черт побери?

— Пит.

— Кончай свою волынку, Пит. Ты кто?

— Никто.

— Расстегни пиджак.

Я расстегнул. Она залезла внутрь рукой и стала искать документы, а я перед тем, как это сделать, сладко улыбнулся: это же было все равно, что отнять булку у восьмидесятилетнего старика. Левой рукой я схватил пистолет, а правой двинул ей в челюсть. Она рухнула как подкошенная на свой норковую палантин. Тихоня метнулся ко мне с изяществом беременного носорога, и даже если в голове у него были россыпи бесценных мыслей, каждая из них втолковывала ему, что самое главное в этой ситуации — направленный на него пистолет. Тихоня остановился на как вкопанный и, похоже, был на грани истерики.

— Эй, не надо! Только не делай необдуманных поступков, парень. Подумай сначала!

— А никто и не собирается совершать необдуманные поступки. Вот разве что мозги твои разбрызгаю по полу. Да вот только грязи тут от этого вряд ли прибавится.

— Не надо. Прошу вас. Не говорите так, мистер.

— Ты на кого работаешь, толстун?

— Ась?

— Работаешь на кого?

— Слушайте, мистер…

— Сам слушай, толстун. Ты сегодня пристрелил одного парня. Убил.

— Не вам об этом говорить!

Я вдруг сорвался на пронзительный фальцет.

— Не мне? Да я же там был! Помнишь?

— Не вам говорить об убийстве, мистер. Об этом пускай скажет судья и присяжные. А мне положен адвокат.

— Послушай, умник! Ты мне лекцию о правосудии не читай! Мне нужна информация. Не воображай себя шибко умным, толстун. Ты стреляешь в стену только для того, чтобы мы поняли, что у тебя в руке пушка, и тут же просишь не шуметь. Но вот что постарайся понять. Хорошенько постарайся. Или я получу от тебя информацию, или ты получишь… свинцовую плюху. Такое бывает с теми, кто оказывает сопротивление при аресте.

— Ты легавый?

— Частный. На ладно. Монетка в автомате. Где же музыка?

— Я работаю на Джо Эйприла.

— Давно?

— Пару месяцев.

— Ты из Калифорнии?

— Нет.

— Откуда?

— Детройтский я.

— Чем занимается Эйприл?

— Не знаю.

Я засомневался, что он не врет, но не стал настаивать.

— Где его логово?

— Чего?

— Пасется где он?

— Гараж «Армандо».

— Это где?

— Угол Тридцать первой и Девятой.

— Ладно. Где твой ствол?

Он мотнул головой на раскрытую дверь.

— В спальне.

— Двигай!

Я вошел с ним в вонючую комнатенку. Его кобура болталась на металлической стойке древней кровати. Я вытащил револьвер и, выведя коротышку обратно в кухню-гостиную, приказал ему сесть.

Он сел. Роуз по-прежнему находилась в горизонтальном положении на полу.

— Настоящее имя? — спросил я у него.

С достоинством:

— Родерик Даллас!

Я подошел к холодильнику и во вторай раз за сегодняшний вечер позвонил в полицию, но на сей раз вызвал лично детектива-лейтенанта Луиса Паркера.

Когда под окнами завыли полицейские сирены, Роуз Джонас все ещё полеживала на полу без движения.

Я сыграл заключительный акт вместе с Паркером. Нам пришлось долго уламывать кое-кого, но в конце концов уломали. Затея была лихая, но ведь они и сами были лихие, эти крутые ребята из Калифорнии, которые обожали звонить почем зря. Надо было пробиться в самое их лежбище и брать всех скопом — накрыть всю их малину молниеносно и без шума. Должно было сработать. У нас могла получиться не просто облава, а лучше, чем облава, но для начала нам пришлось выдержать натиск стряпчих, слетевшихся со всех сторон с воплями о нарушении каких-то там поправок к Конституции. Я этих умников впервые видел, да и они меня, кажется, тоже. Вот их-то и понадобилось уламывать, но Паркер-то был полицейским до мозга костей и ему хватило ума понять, что именно так — одним наскоком быстро и без шума — мы сможем накрыть всю их малину.

Такси домчало меня до гаража «Армандо» за четверть часа. Гараж представлял собой мрачное и на вид неприступное здание с задраенными окнами и спущенной металлической дверью на замке. Я нажал на кнопку звонка и услышал внутри шум и лязг. Открылось малюсенькое окошко и меня спросили, чего мне надо.

— Эйприл, — коротко ответил я.

— Ты от кого?

— От Тихони.

Окошко захлопнулось. Наступила тишина. Потом что-то заурчало и металлическая дверь, дернувшись, отъехала вверх — на достаточную высоту, чтобы я смог войти. Я вошел. Металлическая дверь со скрежетом опустилась. Сторож сказал:

— В офисе.