Кровавый шабаш

— Я тебя предупреждала, — едва улавливала Глаша, — если бы ты не принимала эту дрянь, он не смог бы захватить тебя. Теперь поздно… Самое страшное еще впереди.

Голос пропал. Глаша попыталась вырваться: каким образом, она не смогла объяснить даже себе, но попытка сделана. Однако ее не отпускали. Тот опутал ее как осьминог многочисленными щупальцами, Глаша могла лишь судорожно трепыхаться, но и это скоро стало невозможно.

— Спокойно, спокойно, — услышала она голос внутри себя, — не нужно дергаться. Ты моя отныне и навсегда. Ты ведь искала свое предназначение, пыталась познать истину, вот и познала. Истина в том, что теперь ты принадлежишь мне. Я мертв, но ты жива и будешь выполнять все мои приказы. И еще! Твоя беда в том, что ты никогда не была самой собой, жила выдуманной жизнью, нелепыми интересами. Ты — пустышка, а пустота всегда рано или поздно чем-то заполняется. Теперь ты заполнена мною, нравится тебе это или не нравится.

— Отпусти! — взмолилась Глаша. — Отпусти на волю. Я больше не буду!

— Не будешь что?

— Принимать наркотики.

— Глупая, отпусти я тебя, мне суждено исчезнуть, раствориться… А так я буду существовать, пока существуешь ты. И главное, я смогу довести свое дело до конца.

— Какое дело?

— О! Тебе понравится. Это как раз отвечает твоим вопросам о предназначении. Мы вместе, ты и я, будем бороться с разной нечистью. Очищать мир от скверны. Увлекательное занятие, уж поверь. А ты не чувствовала моего присутствия? Как только я умер, я сразу же нашел тебя и стал ждать. К счастью, недолго. А ведь мог и не дождаться. Сорок дней энергетическая субстанция, которую называют душой, может находиться на земле, потом она или переходит в новое качество, или разрушается. Но я дождался!

УГАДАЙТЕ, КТО ПРИШЕЛ?

— Я очень рад, что вы наконец появились! — Пашкин дед так театрально всплеснул руками, что Женя улыбнулась. — Нам нужно срочно поговорить. Возможно, разговор окажется длин ным. Ты пока можешь быть свободен, — обратился он к Пашке, — приедешь через час, даже час пятнадцать.

Он привел Женю в довольно просторную комнату, стены которой почти до потолка были заставлены книгами. Кроме книг, здесь имелся большой старомодный письменный стол, крытый зеленым сукном. На нем в беспорядке громоздились какие-то папки, пухлые растрепанные тетради, пожелтевшие рукописи — словом, весь тот хлам, который якобы сопутствует деятельности историка-краеведа. Кроме того, в комнате имелся продавленный диван с несколькими маленькими, когда-то красиво расшитыми цветными нитками, а теперь засаленными подушками.

— Мой кабинет, — пояснил Пашкин дед, обводя комнату рукой, — днюю, а бывает, и ночую здесь, особенно в ненастье. Присаживайтесь, — кивнул он на диван. Раздался жалобный скрип пружин, и Женя провалилась в диванное нутро.

Старик пожевал губами, словно решая, начинать разговор или не стоит. Потом снова остро взглянул на Женю.

— Слышал, в последние дни вокруг вас происходят довольно странные события. Будто и нападение было?..

— Было, — подтвердила Женя.

— А как вы сами объясняете происходящее? Женя пожала плечами.

— Я работаю в милиции… нахожусь на практике, — поправилась она, — а в нашем деле подобные вещи случаются довольно часто. Стечение обстоятельств плюс издержки службы.

— Вот как! — поморщился старик. — Издержки службы, значит… Невразумительно. А не допускаете, что происходящее целиком направлено на вас?

— На меня?! — удивилась Женя. — Вы хотите сказать, что маньяк охотился вовсе не за Кавалеровой? Хотя вы, наверное, не знаете, кто такая Кавалерова?

— Почему же? Знаю.

— Павел рассказывал?

— И он тоже. А потом вот вы сказали: маньяк. То есть человек с психическими отклонениями.

— Ну да.

— Откуда такая уверенность?

— Даже не знаю. Так говорят.

Старик зажмурился и оставался в таком положении. Жене начинало надоедать происходящее. Она попыталась подняться, но диван казалось, сковал все ее движения. Старик услышал шум и открыл глаза, потом потер лицо ладонью.

— Я расскажу… — произнес он еле слышно.

— Так начинайте! — нетерпеливо сказала Женя.

— Предыдущие наши встречи и затронутые в беседах темы не давали мне покоя, — начал дед. — Я взялся за исследования, потолковал кое с кем. Люди многое помнят, надо только суметь правильно спросить… Еще с прошлой нашей встречи я понял: в центре всей этой истории семейство Фурнье. О первых своих находках я уже рассказывал. Стал копать дальше… — Пашкин дед вновь зажмурился. — Начал искать, — сказал старик после паузы, — и представьте, нашел!