Кровавый шабаш

На пятом этаже жили две престарелые супружеские пары, основную часть времени проводившие на садовых участках, и семья, члены которой только что отправились на работу. Кроме отца и матери, в квартире еще был подросток лет тринадцати. Все складывалось как нельзя лучше. В подъезде постоянно находился охранник. Значит, через входную дверь путь закрыт, но он придумал нечто иное. В четверть девятого та, у которой жила его жертва, вышла из подъезда и двинулась к троллейбусной остановке. Значит, обреченная осталась в квартире одна. Старуха, обитавшая в квартире, с вечера отправилась, видимо, на дачный участок. Отлично. Нужно действовать как можно проворней. Подзорную трубу он оставит здесь, потом можно будет ее забрать, заготовленную одежку, парик, грим прихватит с собой. Итак, вперед!

Он резво скатился по ступеням, вышел на улицу и почти бегом заскочил в крайний подъезд того дома, где жила Женя. Поднялся на последний этаж, открыл дверь на чердак и только тут отдышался.

Чем хороши дома старой постройки? Да тем, что здесь просторные чердаки, которые почти никогда не закрыты, оттого тут и гнездится всякая шваль: бомжи, беспризорные подростки. Но, похоже, этот не был освоен постоянными жильцами, а может, по случаю жаркой погоды бездомные личности выбрались на лоно природы.

Он присел на колченогий табурет, стоявший под слуховым оконцем, здесь было светлее, достал из полиэтиленового мешка одежду, потом поднялся, быстро скинул спортивный костюм и стал облачаться в даже на вид убогие и заскорузлые тряпки: линялую сатиновую рубаху, ветхие мятые штаны и неопределенного цвета плащ, видимо, одних лет с чердачным хламом. Завершили наряд удобные, хотя и не новые кроссовки. Теперь примемся за лицо. Седой парик, такая же седая всклокоченная бородка, несколько умелых мазков гримом, тени, наложенные густо и чересчур ярко, и вместо молодого лица случайный зритель увидел бы пожилую, потрепанную жизнью, изборожденную следами излишеств физиономию.

Он взглянул на себя в карманное зеркальце, удовлетворенно кивнул и направился к чердачной двери, которая вела в подъезд, где временно проживала эта. Он заранее проверил, не закрыта ли дверь. Действительно, снаружи ее запирал громадный замок, продетый в еле держащиеся петли. Достаточно было незначительного усилия, и петли отскочили вместе с проржавевшими гвоздями. Путь свободен.

В подъезде охрану нес один из лучших представителей частной охранной фирмы «Аргус — два» Евгений Сычев, или, как он себя величал, Юджин. Год назад Сычев демобилизовался из вооруженных сил и почти сразу же устроился в «Аргус-два», приятно удивив руководство фирмы своими способностями. Юджин отлично стрелял, владел приемами рукопашного боя, хорошо бегал и даже немного знал английский язык.

В данную минуту Юджин сидел на раскладном стульчике на площадке между этажными пролетами возле раскрытого окна и, шевеля губами, читал книжку на английском языке в мягком пестром переплете. Сидел он так, что с улицы или из соседнего дома его не было видно. Хлопнула дверь, Юджин поднял голову. Из охраняемой квартиры вышла девица, кажется, ее звали Женя, кивнула Юджину и почти бегом стала спускаться вниз. Юджин проводил ее взглядом. Девчонка была ничего себе — стройная спортивная фигурка, приятное личико, но интереса к ней Юджин не проявил. Он — на работе, а работа превыше всего.

Минут через десять дверь подъезда скрипнула, кто-то поспешно поднимался вверх. Юджин насторожился. Шаги легкие — похоже, женские. Та же девчонка, которая только что проследовала вниз. Юджин хотел поинтересоваться, что случилось, но передумал, дождался, пока она откроет дверь своим ключом, и снова уткнулся в книжку.

Почему Женя вернулась? Проснувшись утром, она тут же вспомнила слова майора, что ей нужно сидеть дома и ни во что больше не лезть. Она внезапно разозлилась. В конце концов, она не их штатный сотрудник, а направлена для прохождения практики. Не дают поручений, связанных с расследованием убийств, — ладно. Но зачем же гнать? С какой стати она должна подчиниться?

С этийи мыслями Женя быстро умылась, перекусила, оделась и решила напоследок взглянуть на Кавалерову.

Глаша уже проснулась, она лежала на кровати и тупо смотрела в потолок.

— Доброе утро, — сказала Женя.

— Надоело! — вместо ответа произнесла Глаша. — Сколько так может продолжаться?

— Я не знаю, — замялась Женя, — наверное, недолго. Как только поймают этого…

— А когда его поймают?! — перебила ее Глаша. — Ответь мне как компетентное лицо. А если не поймают, я что, так и буду тут киснуть?

Женя молчала.

— Тебе приказано не отлучаться, куда же ты уходишь? А если со мной что-нибудь случится, пока ты отсутствуешь?

— Тебя охраняют.

— Охраняют! Скажешь! В больнице тоже охраняли!

— И все же я пойду, — твердо произнесла Женя.

— Как знаешь. — В голосе Глаши слышалась тоска.