Кровавый шабаш

— В окно целили, — не замечая издевки, пояснил Маковников. — Я потом дырку в стекле сфотографировал и снимок в своей газете поместил: мол, смотрите, какими темпами идет отстрел демократической прессы. Народ на дыбы встал. «Руки прочь от совести нашего города!» — такой транспарант три дня носили у дверей редакции. Так-то вот!

— А кто носил? — полюбопытствовала Женя.

— Почитатели, естественно, читатели-почитатели.

В этот момент «жигуленок» пошел на обгон. Маковников тоже прибавил газу. Но бойкий «жигуленок» пер, как «Мерседес». Оторвавшись метров на сто, он вдруг затормозил и развернулся поперек дороги.

Маковников нервно оглянулся назад. Их догоняла «шестерка».

— Слава богу! При свидетелях они не решатся…

Он медленно подъехал к ставшему поперек дороги автомобилю, поглядывая в зеркало заднего вида. «Шестерка» тоже снизила скорость и теперь шла впритык к их машине.

Из «жигуленка» вышли двое — здоровенный, стриженный наголо детина лет двадцати в спортивных штанах и такой же куртке и невысокий довольно плотный человек постарше, одетый в светлые брюки и рубашку. Оба были в темных очках.

— Вылезайте! — скомандовал человек в светлом, приблизившись к машине Маковни-кова.

— По какому праву? — закричал редактор, продолжая сидеть в машине.

— Борман! — приказал человек в светлом детине.

Тот поднял с обочины здоровенный камень и занес над лобовым стеклом.

— Придется подчиниться насилию, — угрюмо произнес Маковников. Он вышел из машины, а Женя продолжала оставаться на своем месте, ожидая продолжения.

— Вы кто такие?! — заорал Маковников. — Знаете ли, с кем связываетесь?! Я редактор независимой газеты «Курьер», не позволю…

— Не ори, — спокойно сказал светлый. — Хоть ты редактор, хоть мудактор, нам до фени. А будешь выступать… Борман! Покажи ему.

Детина достал из-за пазухи продолговатый предмет, похожий на складной зонтик.

— Парализатор. На пять метров бьет, — пояснил светлый. — Давно хотели опробовать. Въехал? Девчонка тоже пусть сюда идет.

— Я сотрудник милиции! — заявила Женя, обращаясь к светлому.

— Это нам известно. Мы не «быки», не грабители. Садитесь вон в ту тачку, — светлый кивнул на «шестерку», — с вами желают поговорить. С обоими. И не брыкайтесь. Будете себя прилично вести, ничего плохого не сделаем.

— Объясните толком… — начал Маковников.

— Другие объяснят, а мое дело — доставить. Давайте в темпе!

Женя не стала «брыкаться», а уселась на заднее сиденье «шестерки» вслед за редактором. Стекла автомобиля были тонированы, в придачу им завязали глаза.

— А моя машина? — спохватился Маковников.

— Не волнуйся, будет в целости.

Он уселся на переднее сиденье, рядом с пленниками плюхнулся Борман, и машина тронулась с места. Ехали с полчаса. Маковников несколько раз пытался заговорить с похитителями, но они не отвечали. Жене почему-то казалось несерьезным все происходящее. Опереточного вида громила Борман безучастно сидел рядом с ней, источая аромат дорогой туалетной воды. Второй, который руководил захватом, напоминал актера в амплуа злодея. Что ж, посмотрим, чего они добиваются.

Наконец машина съехала с асфальта и минут через десять остановилась. Их вытащили из машины и, не развязывая глаз, повели куда-то.

— Осторожно, ступеньки, — произнес сопровождающий.

Наконец повязку с глаз сняли, и Женя обнаружила, что находится в довольно просторной комнате без окон, скорее бункере, поскольку пол и стены представляли одно бетонное целое и даже дверь в комнате оказалась железной.

Под потолком горела тусклая лампочка в проволочном чехле. На одной из стен была установлена телекамера, перед ней стояли стол, два стула. На столе имелось что-то вроде переговорного устройства.

— Садитесь!

Маковников и Женя уселись напротив телекамеры.

— Надеюсь, вам понятно, — сказал главный, указав на телекамеру. — Вас видят, с вами будут разговаривать.

Маковников кивнул головой.

— Вы наши пленники, — загремел металлический голос из переговорного устройства на столе, и Женя вновь поймала себя на фальши всего происходящего. Высокопарные фразы типа «наши пленники». Дешевка!

— Именно пленники, — жестяным тембром вещал голос, — но мы готовы вас обменять.

— На что, интересно? — спросил Маковников.

— Закономерный вопрос… — Металлический голос почему-то запнулся, как будто не знал, что говорить дальше. В динамике послышался кашель.

— Послушайте, — сказала Женя, — вы, может быть, не совсем представляете, какое деяние совершили. Я — сотрудник правоохранительных органов, нахожусь при исполнении обязанностей, он, — Женя кивнула на Маковникова, — редактор газеты. Вам не поздоровится.

— Погоди, — перебил ее Маковников, — так что же вы от нас хотите?

— Вы, барышня, не пытайтесь нас запугивать. А нужна нам от вас, даже не от вас, а от вашего руководства, кассета.

— Какая кассета?! — воскликнул Маковников.

Женя насторожилась.

— Кассета, которую нашла вот эта девушка в квартире покойной Светы.

Женя отметила это «Светы». Похоже, неизвестные намекали на свое близкое знакомство с Вержбицкой.