Кровавый шабаш

Женя переходила от картины к картине. Все одно и то же. А это что?! Похоже, какие-то сатанинские атрибуты. Козлиная харя, вписанная в перевернутую пятиконечную звезду. Коз-лобородый монстр топчет распятие…

— Как-то я зашел сюда, он меня позвал, — подал голос старик, — погляди, говорит. И на дьявола указывает, вон на того. Спрашивает: что думаешь? Плюнул я. Он усмехается. Неужто, говорит, в Бога веришь? После всего! А ты, спрашиваю, неужто нечистому поклоняешься? Ага, говорит. А Бога вашего нет. Я ему: дьявол, значит, есть, а Бога нет? Именно, отвечает. Он всем правит. И опять на рогатого кажет. Любовь, говорит, кончается ненавистью, а красота тленна. Тогда почему, спрашиваю, дьявол до сих пор не воцарился в мире? Воцарится еще. Придет срок… И спасутся только те, кто ему сейчас почести отдает.

Женя вопросительно посмотрела на Альберта. Тот молча пожал плечами. Что тут скажешь?

— А это кто? — спросила Женя у старика, указывая на портрет какого-то мужчины.

— Юрка и есть. Сам себя рисовал.

Женя присмотрелась. Она где-то видела этого человека. Высокие скулы, безвольный скошенный подбородок.

— Ой!

— Что такое?

— Это же!..

— Кто?

Женя посмотрела на старика, который шаркающей походкой двинулся к двери, и приложила палец к губам.

— Это тот… — Женя вновь покосилась на старика, — с кладбища… Которому голову отрезали. Убитый вчерашний.

— Ты думаешь? Круто! Делаешь явные успехи. Срочно нужно ехать в управление и доложить майору. Как думаешь, твой оруженосец еще у ворот?

Пашка дожидался их.

— Очень кстати, — серьезно заявил Альберт, — ваша помощь милиции, видимо, в скором времени будет отмечена. А теперь, уважаемый Павел, везите нас в управление.

«КСТАТИ, О НЕЧИСТОЙ СИЛЕ…»

— Угробили их обоих все-таки из-за кассеты, — заключил Буянов, выслушав рассказ Жени и Альберта, — если, конечно, все, что вы мне рассказали, соответствует истине. Он снимал. Уверен, она действовала не по собственной инициативе, а по команде Шакала. Потом по глупости оставила себе один экземпляр записи. Нужно было убрать свидетелей. Ее и его. Чтобы не разболтали, кто наниматель. Кудрявого убирают, а прокурором можно вертеть как угодно. Очень логично.

— Тогда почему не уничтожили Горшкову? — спросил Альберт.

— А потому, что она не знала, кто заказчик. Они тоже не дураки — гробить всех подряд. А то, что вам наболтали в баре, только доказывает мою правоту. Брат Кудрявого очень хочет свести счеты с Шакалом. Силенок у него маловато, вот он и прибегнул к помощи милиции.

— Но откуда они знают, что Вержбицкую убрали по команде Шакала? И этого Леонардо?

— Про Леонардо они, возможно, не в курсе, а про Вержбицкую знают наверняка. Поэтому вам и твердили, что Шакал де на нее наехал… А может, считали, что Леонардо ее укокошил опять же по команде Шакала. Вы ведь всего не знаете. Против Шакала начало копать не только Шестое управление, но и ФСБ. Тут много чего всплывает. А кассета — реальный шанс внести смуту в наши ряды. Мол, глядите, каковы правоохранительные органы! Пока суматоха, то да се, он попытается отмазаться. Ты подумай, одну придушили, другому голову отрезали! Ну артисты! Конечно, Шакал не дурак и высшее образование имеет…

— Николай Степанович, а как же с родственниками этой Вержбицкой? Почему Леонардо подбросили на могилу ее прадеда?

— Понятно почему. Чтобы сбить нас с толку. Напустить таинственности. Мистику приплести. Шакал прекрасно понимает, что мы докопаемся до родственных связей Вержбицкой, вот он и изобретает… Молодец. Дока. А что, Белова, у тебя есть какие-то соображения?

— Если отринуть мафиозную версию… Что, если их все же убили сектанты?

— Сектанты?!

— Именно. И тот, и другая увлекались оккультизмом…

— Так-так.

Женя смешалась и замолчала.

— Евгения Яковлевна хочет сказать, что мы имеем дело с ритуальными убийствами, — вмешался Альберт.

Майор в сомнении пожевал губами.

— Не знаю, не знаю… Слушайте, ребята. Тут есть одна интересная информация. Мне сообщила Малевич. Она узнала любопытную вещь.

Будто бы в морге возле этой самой Вержбиц-кой провела ночь некая девица.

— Как провела ночь?! — удивился Альберт.

— Очень просто. Ночевала рядом с трупом.

— Чушь какая-то!