Кровавый круиз

– Ты уверен, что тебе стоит еще пить?

– Да, я пытаюсь напиться.

– Мне кажется, ты уже достаточно пьян.

– Нет, недостаточно.

Пия пожимает плечами:

– Едва ли я имею право упрекать тебя.

Они молча смотрят друг на друга. Пия незаметно поглаживает небольшую царапину у запястья.

– Не надо было мне делать предложение здесь, вообще не надо было его делать, – грустно говорит Калле.

– Ты думаешь: вы не сможете разобраться в ситуации? Может быть, Винсенту просто нужно немного подумать.

Калле вытирает глаза:

– Я даже не знаю, вместе мы или уже нет. И вообще, черт возьми, не знаю, что мне теперь делать.

– Ты обязательно что-нибудь придумаешь. Может быть, не сегодня вечером и не завтра, но решение обязательно придет.

– Твоими устами бы мед пить.

– Это точно.

Пия кладет руку на плечо Калле. В его голосе уже слышен плач.

– Я так рад, что ты пришла. Мне уже казалось, что я схожу с ума.

– Конечно, я не могла не прийти.

– Да. – В этот момент Калле чувствует, что еще чуть-чуть, и он сможет заплакать, и на этот раз слезы принесут облегчение. – Конечно, ты не могла не прийти.

Рация у Пии начинает вибрировать. Кто бы ни был тот человек, которому сейчас понадобилась Пия, Калле его ненавидит.

– Ну что там еще? – бормочет женщина и подносит рацию к губам. – Пия, прием.

– У игровых автоматов на седьмой палубе драка. – Голос Мики звучит слишком громко в тесной каюте. – Ярно уже на пути туда. Ты подойдешь?

– Да, уже иду. – Пия обреченно смотрит на Калле.

– И посматривай, не увидишь ли Дана Аппельгрена, – продолжает Мики. – Он только что взбесился на сцене. Может быть, конечно, он испытал шок от укуса, но я думаю, если честно, что он чем-то накачался. Капитан хочет с ним поговорить.

Пия крепче обнимает Калле рукой, лежащей на его плече.

– Еще сутки на «Харизме»? – спрашивает он.

– Да, еще сутки, – вздыхает Пия. – И все четыре отсека в вытрезвителе уже заняты. Разве ты не скучаешь по работе здесь?

Пия

Пия быстро идет по коридору, открывает стальную дверь, отделяющую помещения для персонала от общих. Она искренне надеется, что Калле сможет поспать этой ночью. Утром у него вдобавок ко всему остальному будет страшное похмелье, но тогда она сможет быть рядом.

Если сама окончательно не расклеится к тому времени. Голова ужасно трещит и кружится, боль пронизывает ее вплоть до нёба.

Пия останавливается в дверях. Она устала. Разнять еще одну драку, даже спуститься туда по лестнице кажется ей невероятно трудным. Она крепко сжимает ручку двери, и ей становится страшно. Она узнает эту усталость, которая на самом деле ничего общего не имеет с гриппом. Это усталость, которая все вокруг делает бессмысленным. Раньше ей всегда удавалось не поддаваться хандре на борту. Но когда она одна дома, усталость настигает ее. Где-то глубоко внутри есть место, которое Пия называет подвалом. Там она прячет весь мусор, который не хочет видеть в своей жизни. Там же хранятся все запрещенные мысли. Она запирает их. Заколачивает дверь гвоздями. Надеется, что достаточно прочно. И, как правило, оказывается достаточно. Во всяком случае, в большинстве случаев. Но иногда дверь все же приоткрывается. И тогда она не может в выходные подняться с кровати целыми днями.

Пия встряхивается. Бежит вниз по лестнице и видит, как Дан Аппельгрен направляется к грузовому лифту. Он держит на руках мальчика в красной толстовке с капюшоном. Дан вздрагивает, но мальчик смотрит на нее спокойно и с интересом. Он невероятно милый. Как из старинной рекламы мыла.

– Здравствуйте. Вы здесь работаете?

– Конечно. Я слежу за тем, чтобы все вели себя хорошо.

Пия смотрит на Дана. Видит, что у него расширенные зрачки.

– Что вы здесь делаете? – спрашивает она.

– Это мой племянник, мы просто гуляем и осматриваем корабль.

– Я тоже буду работать на корабле, когда вырасту, – мальчик говорит рассудительно, как маленький старичок, – но я хочу стать капитаном.

– Замечательно. Хорошие капитаны всегда на вес золота, – отвечает Пия, не сводя глаз с лица Дана.

Думает, как лучше поступить, чтобы не напугать ребенка.

– Как ты себя чувствуешь после… того, что произошло?

– Отлично. Никогда не чувствовал себя лучше, как ни странно.

Дан показывает женщине руку. Она растерянно смотрит. Ни одной раны. Даже ни одного шрама.

– Все зажило бесследно, – отвечает Дан на вопрос, который Пия не успела задать.

Она косится на мальчика. И на секунду ей кажется, что в его улыбке есть что-то недетское. Что-то странное. Как будто мальчик над ней подшучивает. Знает что-то такое, чего не знает она.

Пия снова вспоминает о пульсации в голове. Теперь эта боль отдает еще и в скулы и лоб.

– С тобой хочет поговорить капитан Берггрен, – сообщает она Дану. – Будет хорошо, если ты придешь на капитанский мостик как можно скорее.

– Немедленно пойду, как только смогу, – кивает Дан.

– Мне нужно вернуться к маме, – хнычет ребенок.

– Да, конечно. – Пия гладит его по голове.

Но ощущение от этого неприятное. Мальчик с любопытством разглядывает Пию. В уголках его рта притаилась чуть заметная улыбка. Она убирает руку.

– Пия?

Женщина вздрагивает, когда в рации снова раздается голос Мики.