Кровавый Дозор

Разочаровавшись в очередной раз, я остановился возле одной из фанатских групп, члены которой с заметным наслаждением слушали какую-то группу афроамериканцев из Алабамы, а как по мне, так обычных алжирцев, да и сами слушатели были больше похожи на афро-французов, чем на коренное население Парижа. Впрочем, к этому давно уже все привыкли, и даже для меня это не было новостью, поэтому я просто стоял, делая вид, что слушаю музыку, а сам думал над тем, что получается полная ерунда какая-то — вампирский Зов привел меня в Париж, где на знаменитом джазовом фестивале должна быть уйма вампиров, но фестиваль мне не понравился, вампиров я не заметил, до самолета оставалось все меньше и меньше времени, а я по прежнему никого не интересовал.

На фестивале я порядочно устал от многоголосия звуков и столпотворения людей, и поэтому решил просто пойти прогуляться где-нибудь неподалеку, а ноги сами понесли меня в сторону неподражаемого Люксембургского сада. Идти нужно было не очень далеко, времени у меня хватало, и я не спеша направился туда по Rue Bonaparte. Свернув на Rue de Vaugirard, я увидел афишу, в которой сообщалось, что в Люксембургском музее с 7 марта по 1 июня проводится выставка картин знаменитого живописца венецианской школы позднего Ренессанса Тинторетто. Возможно, искусствоведам это имя что-то и говорило, но я слышал о нем впервые и даже обрадовался случаю провести время с пользой и расширить свой кругозор.

На удивление, в залах практически не было людей. Скорее всего, изысканные парижане уже успели посетить выставку ранее, и поглазеть на картины зашли только такие же приблудные туристы, как и я. Для лучшего ознакомления с творчеством маэстро, я приобрел программку-путеводитель, в которой и прочел, что Тинторетто, оказывается, называют последним Великим художником эпохи Возрождения, и мне предлагают собственными глазами убедиться, что это действительно так. Подойдя к первой же картине, я застыл в восторге — пустая, казалось бы, затея, с пользой провести пару часов, превратилась в увлекательнейшее путешествие по миру произведений действительно Великого Мастера. Я подолгу останавливался у каждой картины, читал, что о ней писали исследователи его творчества, старался сначала охватить взглядом все полотно в целом, чтобы впитать сюжетную линию, которую передавал своей гениальной кистью Художник. Только после этого я начинал изучать картину во всех деталях, разделяя ее на персонажи и окружение, любуясь тем, как умело он передавал полотну краски и свет. В той же программке писалось, что Тинторетто работал под девизом «il disegno di Michelangelo ed il colorito di Tiziano» — «Рисунок — как у Микеланджело, колорит — как у Тициана». И, хотя многие указывали на то, что в своем творчестве он также испытал влияние Рафаэля и Джулио Романо, тем не менее, отмечалось, что «Ранние произведения Тинторетто исполнены в традициях Высокого Возрождения, с его величием, героикой, оптимизмом. Но уже в них ощущается повышенный интерес художника к динамике резко освещенной формы, необычным ракурсам, к изображению народной толпы, охваченной единым действием, настроением, состоянием.» На этой экспозиции были представлены именно его ранние произведения, но в самом конце выставки, чтобы никто случайно не ушел ранее, зрителям обещали показать его знаменитую картину «Тайная вечеря».

К моему удивлению, у этой картины стоял только один посетитель.

— Привет, Костя, — сказал я, подходя к нему.

— Как же не вовремя оказался ты в Париже, — глухо ответил Мастер вампиров, не поворачиваясь и не здороваясь. — Ты сам-то хоть понимаешь, что пренебрег моим предупреждением и подвергаешь себя смертельной опасности, преследуя меня?!

— А разве не ты призвал меня сюда? — удивился я — Да и отсутствие посетителей очень уж напоминает твой почерк, — я съязвил, напоминая ему его первое появление во дворе. На самом деле, мне было страшно, очень страшно, но не для того же он затащил меня сюда, в Париж, в Люксембургский музей, чтобы затем посетовать на нарушение режима и высушить меня?

— Я?! — он гневно повернулся ко мне. — Мы еще выясним, что ты имел в виду, но знай, что пока лишь одно спасает тебя от наказания — твой час еще не пробил. — я невольно вздрогнул, у него отлично получалось навеивать на меня ужас. — Но, раз уж ты здесь, позволь тебе напомнить наш недавний разговор о роли вампиров в вашей, человеческой истории. Взгляни, что ты видишь на этой картине?