Кровавые игры

Я предложила (одну) мадленину, которую она с радостью приняла в обмен на пустую баночку йогурта, от которой я отказалась.

— Никто не говорил мне о сувенирном магазине. И не дал мне футболку. Я хочу быть почетным членом Команды Омбудсмена.

— Я думаю, это скорее всего из-за, ну, знаешь, генетики. Твой дедушка еще не давал тебе такую?

— Нет, — ответила я, подстрекаемая ревностью. — Но когда я его в последний раз видела, у него мысли были направлены в другую сторону.

— Убийство и все такое? — спросила она.

— Если честно, то да. В основном убийство. Немножко всякого прочего. Ты работаешь над обелиском?

— Работаю, — ответила она, нахмурив брови, надкусила печенье и при помощи руки оттолкнулась от стола, повернувшись на табурете. — И я терплю фиаско. За исключением того, что он полиглот.

— Я извиняюсь — обелиск полиглот?

Она снова повернулась.

— Он понимает несколько языков.

— Я поняла само слово; я не поняла его применения.

Она ухватилась за край стола кончиками пальцев и подтянулась к нему.

— Итак, когда ты что-нибудь заколдовываешь — например, как была заколдована эта частица алебастра — существуют различные способы применения магии. Ты можешь делать это при помощи слов; можешь при помощи веществ; можешь при помощи чувств.

— Это энергия из материи земли? — Именно так Катчер сначала объяснил мне его и Мэллори магию — что они могли оказывать воздействие своей энергией на землю. Как я узнала позже, это был один из множества подходов к миру магии, которые были столь же разнообразны, как и человеческие религии.

Мэллори кивнула.

— Точно. И в каждом из этих способов есть субспособы. Если ты творишь заклинание, то можешь добавлять ингредиенты в различном порядке, произносить слова по-разному, смешивать его при полной луне, и все такое прочее. Это по сути и есть языки.

— И ты можешь сказать, какой язык тут использовался?

— В некотором смысле, да. Каждый шаг оставляет своего рода… — она подыскивала слово — отпечаток в магии. Если немного поработать над обратной магией, можно попытаться прочитать все эти отпечатки.

— Это просто офигенно. Это как магическая криминалистика.

— Это и есть магическая криминалистика, — сказала Мэллори. — Только не говори этого Катчеру. Слишком «новомодно» для него. Хотя я очень хороша в этом.

— Ты могла бы добавить это в свое резюме. Вместе с КБГ.

— КГБ! — шутливо проскандировала она, выбрасывая кулак в воздух.

— Так какие здесь отпечатки?

— Немного от Шпильверка — это магия, зародившаяся у пенсильванских немцев[65]. Немного от британского травничества. Но основной язык американский, в том числе и основной компонент. — Она протянула руку, взяла чашу и вручила ее мне. — Понюхай.

Я приподняла бровь и посмотрела вниз на чашу, в которой содержался неопределенного вида серо-зеленый порошок.

— Это превратит меня в тритона?

— Да, — решительно ответила она. — В любом случае, нюхай.

Я наклонилась к чаше и деликатно понюхала.

— Пахнет… зеленью. Пикантно. Травянисто. Что это?

Мэллори улыбнулась и поставила чашу обратно на стол.

— В точку. Это порошок филе — из измельченных листьев сассафраса. В основном он используется в гумбо[66] или, в определенных местах на юге, в некоторых растительных лекарственных средствах и чарах. Таких, как эта маленькая штучка. — Она подняла и снова положила обелиск.

— Что это говорит тебе о человеке, который зачаровал его?

— Именно это я все еще и пытаюсь выяснить. Первое впечатление? Это кто-то, кто разбирается в разных школах магии, но не просто теоретически. Здесь присутствует некая креативность — готовность смешивать разные стили. Как джаз. Это, своего рода, магический рифф[67].

— Это работа колдуна? — За этим вопросом крылось беспокойство, и судя по выражению ее лица, она его понимала. Колдун-злодей это достаточно плохо; колдун-злодей, помогающий неизвестным лицам контролировать вампиров это гораздо, гораздо хуже.

— Может быть, — ответила она. — Это импровизационная магия — у тебя должен быть определенный уровень опыта и знаний, чтобы сделать это. Иначе каждый третий школьник с пластиковым рекордером был бы Колтрейном[68]. Но не обязательно быть колдуном — в общепринятом понятии — чтобы творить магию. Заклинания, чары, травничество. Это подходы к магии, которые мы можем использовать, но мы не единственные.

— Получается, мы знаем что, но фактически не знаем кто?

Она печально улыбнулась.

— Мне жаль. Возможно, я еще что-то из него вытяну, но нет никакого пособия, которым я могла бы воспользоваться для этого. Я вроде как должна составлять его по мере продвижения вперед. — Она указала на меня. — Теперь, если ты сможешь достать мне что-нибудь от подозреваемой, я могла бы проверить это на магические соответствия.

— Ты первой об этом узнаешь.

— Скажу так: для того, чтобы ввязываться в такого рода вампирскую драму — такой уровень вампирской драмы? — они бы затребовали цену. Деньги, власть… не знаю. Но она была бы очень высока.