Кровавые девы

— Шестеро… может, больше. Наташа Плехова — ее комната была рядом с моей, и нам иногда удавалось поговорить, — так вот, Наташа сказала, что до нас были другие. За нами присматривает доктор Тайсс, ну, или месье Тексель. Доктор Тайсс приходит и берет у нас шприцом кровь — наверное, чтобы изучить ее. Если мадам Эренберг — вампир, то почему доктор Тайсс помогает ей? Ведь он сам — хороший человек, и он заботится о бедных, тратит на них свои силы и время…

— Если она солгала вам, — медленно ответила Лидия, — и наслала на вас сны, чтобы вы поверили в ее ложь, то точно так же она могла обмануть и доктора Тайсса. Одному Господу известно, что она ему наговорила.

Она встала и помогла подняться Евгении. Девушка немного успокоилась, но по-прежнему выглядела ошеломленной; казалось, она лишь сейчас осознала, что с ней произошло нечто непоправимое.

— Идем, — Лидия легонько подтолкнула ее к двери. — Надо найти тебе место для сна… Ты спишь днем?

— Не знаю, мадам. В подземельях темно, там день от ночи не отличается.

Да и что такое ночь, когда солнце садится лишь к десяти вечера, а сумерки длятся часами?

Лидия взяла девушку за руку.

— Солнечный свет сжигает вампиров, — сказала она. — Достаточно одного лишь лучика, чтобы твое тело загорелось…

— Но тогда мадам Эренберг не может быть вампиром! — Евгения остановилась. — Вы солгали мне? Все это было ложью? Я видела ее на улице среди бела дня…

— Не знаю. Думаю, их две… настоящая мадам Эренберг нашла женщину, которая днем выдает себя за нее…

— Нет! — Женя замотала головой, разметав по плечам черные кудряшки. — Та женщина, с которой я встретилась в лечебнице, это она потом… пила мою кровь и поила меня своей! Это не могло быть обманом! В комнате горело много ламп, было светло, и я ее видела. И я знаю ее голос…

Если она, как и прочие вампиры, умеет искажать человеческое восприятие, то, возможно, ей удалось внушить девочке, что ее двойник — это и есть она сама?

Или же..?

Пришедшая в голову догадка обдавала холодом почти так же, как пальцы стоявшей рядом Жени. Но смысл в ней был…

Лидия оторопела; не паника, но странное ледяное спокойствие охватило ее, когда она поняла, что именно сделала Петронилла Эренберг.

— Ему нужна кровь вампиров, — она говорила словно сама с собой. — Доктор Тайсс… Бог его знает, как он сам себе все объясняет. Но ему нужна кровь вампиров. Из нее он изготавливает сыворотку или лекарство, которое позволяет мадам выдерживать солнечный свет.

В конце концов, разве не к тому же стремился Хорис Блейдон? Именно в это он и хотел превратить несчастного Денниса. Устойчивый к солнечному свету вампир, преданно служащий Британской империи. Воспоминания о том чудовище, которым стал Деннис, до сих пор вызывали у нее ночные кошмары.

— Вместо того, чтобы охотиться на вампиров и забирать у них кровь, — тихо продолжила она, — мадам Эренберг просто создала себе птенцов. Скорее всего, на них же он испытывал свою сыворотку. Коля… да, наверное, все дело в этом. Один из экспериментов оказался неудачным. Или даже не один…

— Нет, — умоляюще произнесла Женя. — Нет, вы врете…

— Зачем мне врать?

— Может быть, вы — демон. Один из тех, о ком нам рассказывала мадам… кого мы должны будем победить, когда придет наш день…

Лидия положила руки девушке на плечи и заглянула в ее блестящие, полные слез глаза:

— Думаешь, она говорила вам правду?

В ответ та лишь всхлипнула и отвернулась.

— Женя, послушай. Двое птенцов сбежали от мадам Эренберг, один в прошлом году, второй примерно неделю назад. Она ничего им не рассказывала, а сами они не знали, что надо прятаться от солнца. Одна из них заснула на чердаке на Малом Сампсониевском…

Девушка уставилась на нее круглыми от ужаса глазами, в которых читались потрясение и безысходность.

— Девочка на чердаке… та девочка, которая сгорела…

— Ты слышала об этом?

В ответ в нее вцепились холодные руки, в которых отчаяние пробудило первые признаки чудовищной вампирской силы.

— Думаю, она была одной из вас, — сказала Лидия. — Идем, я провожу тебя вниз.

Она провела девочку в кухню и открыла узкую дверь, к которой вело несколько ступеней.

— Это чулан, не слишком большой, но днем ты сможешь там спрятаться. Завтра… сегодня, — поправилась она, осознав, что полночь давно миновала. — Я…

Она осеклась. Стоило ей посмотреть в эти испуганные глаза — и слова словно застревали в глотке. Что, во имя всего святого, она СМОЖЕТ сделать?

Нужно поговорить с Джейми.

Нужно поговорить с Симоном.

Нужно придумать, как помочь этому несчастному ребенку…

Может ли вампир навсегда остаться невинным? Она вспомнила, как во время их совместного с Исидро путешествия, на протяжении которого он воздерживался от убийств, угасали его силы — власть над снами, умение искажать и притуплять чужое восприятие, даже возможность скрывать от окружающих свою настоящую, такую необычную внешность — все то, что без чего вампир не может ни защищаться, ни охотиться.