Кровавые девы

Эшер закатил глаза, изображая оскорбленного мужа. Лидия рассмеялась. Так как деньги принадлежали ее семье, он всегда считал, что его не касается, как она распоряжается ими или во что одевается, даже если речь шла о шляпках в форме угольного ведерка или кружевных зонтиках размером чуть больше подсолнуха. Он откинулся на подушки, сунул босые ноги под меховое покрывало и стал смотреть, как его жена священнодействует у зеркала: крем для лица, вяжущий тоник, рисовая пудра, кармин, тальк, одеколон, легкие касания кисточки с тушью. И еще тридцать минут на то, чтобы заплести, заколоть, растрепать, рассмотреть, украсить, распустить и снова собрать в прическу великолепные густые волосы цвета корицы — при этом то и дело снимая и надевая очки. Даже вынырни она из навозной жижи посреди хлева, она все равно затмила бы собою Елену Троянскую, и Эшер не переставал удивляться тому, что его жена не видит собственной красоты, замечая лишь размеры носа да по-мальчишески впалые щеки.

Какой же силой обладали слова твоей мачехи и нянек, если ты до сих пор веришь, что уродлива?

Тихим голосом она спросила:

— Ты уезжаешь сегодня?

— За четверть часа до полуночи. Исидро говорит, что нам крайне важно приехать днем и что мы не должны встречаться после наступления темноты.

Лидия сосредоточенно застегивала крохотные жемчужные пуговицы, смыкавшие прозрачное кружево блузы и воротника над обвивавшим шею серебром. Казалось, они полностью поглотили ее внимание.

— А я должна найти всех, с кем связан Тайсс, в особенности тех, кого никогда не видели при свете дня?

— Если получится. Хотя можешь мне поверить: половина молодых денди и три четверти дам из петербургского общества ложатся спать на рассвете и не выходят из дому, пока не стемнеет, поэтому они могут и не заметить, что кто-то из их числа ведет строго ночной образ жизни. И здесь в ход пойдут банковские документы.

Она улыбнулась:

— Глупый, для этого мне банковские записи не понадобятся, — улыбка погасла. — Обещай мне, что в Германии будешь очень осторожен.

— После захода солнца я носу за дверь не высуну. До Варшавы полтора дня пути, даже чуть меньше, — беззаботно продолжил он, словно они оба не знали, почему никто из вампиров в тех городах, через которые они будут проезжать, не должен обнаружить смертного спутника Исидро. — В Берлине мы будем в среду днем — я надеюсь на это, — и, если нам повезет, уберемся оттуда в четверг рано утром. Я не собираюсь задерживаться там дольше необходимого, хотя и этот срок кажется мне слишком долгим. Сейчас я молюсь лишь об одном: чтобы этот мятежный птенец, кем бы он ни был, не оказался выходцем из Берлина. Я не хочу искать вампирские гнезда по всему городу, хоть с помощью местного хозяина, хоть без. Для полного счастья мне не хватает только, чтобы немецкая полиция задержала меня по обвинению в краже со взломом.

— Дон Симон вытащит тебя из неприятностей, — она отвернулась от зеркала, в близоруких карих глазах плескался обычно скрываемый страх. — Ведь вытащит?

— Обязательно, — мрачно ответил Эшер. — Но если суматоха, вызванная убийством двух-трех polizei, ^[11]затянется до утра, мне едва ли удастся защитить его и доставить нас обоих к польской границе. Поэтому я предпочитаю надеяться на то, что никаких неприятностей не произойдет.

Вернувшись к тщательному изучению ресниц, она произнесла деланно равнодушным тоном:

— По-моему, дон Симон достаточно благоразумен, чтобы не оставлять на виду трупы в форме.

— Я тоже так считаю. Но случиться может всякое, а шпионы, которые не учитывают случайности, порою возвращаются домой по частям и с пустыми карманами. Я слышу беззвучный шепот наших незримых прислужников, которые накрывают на стол, и что-то подсказывает мне, что Его превосходительство со всей серьезностью относится к выбору кушаний.

Князь Разумовский, с присущей ему тактичностью, вернулся во флигель ближе к вечеру, отобедав вместе с миссис Флэскет у себя во дворце. Лидия тем временем познакомилась со слугами — одна из них, Алиса, старшая горничная, прекрасно говорила по-французски, — и успела полностью очаровать их, пока те разбирали багаж миссис Флэскет в меньшей спальне, где компаньонка должна была провести ночь перед возвращением в Англию.

— На самом деле она чудесная попутчица, — заметила Лидия, когда вдова в сопровождении Разумовского появилась из рощицы, почти полностью скрывавшей их домик от обитателей дворца. — Она одинаково хорошо знакома с трудами Платона и дешевыми романами ужасов, может подробно обсудить любую политическую проблему… я даже не знаю, сколько газет она прочла в поезде после того, как я заверила ее, что ей вовсе не обязательно поддерживать разговор. Она даже понимает, что творится на Балканах, а ведь из всех моих знакомых на это способен только ты! Еще она разбирается в моде, крикете и уходе за комнатными собачками, и этих познаний ей хватает, чтобы часами поддерживать светскую беседу, если за свои деньги вы хотите получить именно это. Я написала ей рекомендательное письмо для тетушки Луизы. Тетя сейчас в Париже…