Кровавая жатва

— Если сейчас мне поможете, у вас окажется двое друзей: Нунан и я. К Талеру больше доверия нет, так что помогать ему без надобности.

Она засмеялась и сказала:

— Я, миленький, только один язык понимаю.

— Дина! — протестующе воскликнул Ролф. Он попался. Дина оказалась у него за спиной, и силенок, чтобы с ним справиться, ей было не занимать. Вряд ли он решился бы в нее стрелять, а остановить ее можно было только выстрелом.

— Сто долларов, — промолвил я.

— Господи! — вскричала она. — Наконец-то вы предложили деньги. Правда, слишком маленькие.

— Двести.

— Смотрите, проняло! Но я вас что-то плохо слышу.

— Попытайтесь услышать, — сказал я. — За то, чтобы не стрелять в вашего Ролфа, больше не дам.

— Вы взяли хороший старт. Надбавьте еще хоть немножко.

— Двести долларов десять центов, последняя цена.

— Подонок, — сказала она. — Я отказываюсь.

— Как угодно. — Я скорчил рожу Талеру и предупредил: — Лучше не шевелись, я приступаю к делу.

Дина закричала:

— Подождите! Вы что, правда на это пойдете?

— Пойду на что угодно, но Талера заберу.

— Две сотни и десять центов?

— Угу.

— Дина, — воскликнул Ролф, не сводя с меня взгляда, — ты ведь не…

Она засмеялась, подошла сзади и обвила его своими сильными руками, прижав его локти к бокам.

Правой рукой я оттолкнул Талера с дороги и, держа его на мушке, выхватил оружие у Ролфа. Дина отпустила чахоточного.

Он шагнул к двери в столовую, устало произнес:

— Не надо было… — и рухнул на пол.

Дина подбежала к нему. Я вывел Талера в коридор, протащил мимо Джерри — тот все еще спал крепким сном — и втолкнул в нишу под лестницей, где висел телефон.

Затем я позвонил Нунану, сообщил, что Талер у меня в руках, и сказал, где нахожусь.

— Матерь Божья! — возопил он. — Не убивайте его, пока я не приеду.

14. МАКС

Новость о поимке Шепота распространилась быстро. Когда Нунан и его фараоны с моей помощью доставили игрока и ожившего Джерри в муниципалитет, там уже нас ждало не меньше ста человек.

Вид у всех был недовольный. Люди Нунана, как всегда потрепанные, ходили с побелевшими от напряжения лицами. Но Нунан был самым счастливым парнем к западу от Миссисипи. Его радость не испортило даже то, что Шепот не испугался допроса третьей степени.

Как фараоны ни раскалывали его, Шепот стоял насмерть. Он сказал, что будет говорить только в присутствии адвоката, и больше не скажет никому ни единого слова — сдвинуть его с этой позиции не удалось никакими силами. И хотя Нунан ненавидел Макса всей душой, этого человека он не отдал костоломам. Пусть Шепот убил брата шефа и был его заклятым врагом, но он оставался крупной персоной в Отравилле, и обходиться с ним надо было осторожно.

Наконец Нунан устал возиться с арестантом и отослал его наверх, с глаз долой (собственно тюрьма находилась на верхнем этаже муниципалитета). Я раскурил еще одну сигару шефа и прочел показания, полученные у женщины в больнице. В них не было ничего, кроме того, что я уже знал от Дины и Максуэйна.

Шеф предложил пойти к нему домой пообедать. Я выкрутился, сославшись на то, что у меня болит запястье, которое уже перебинтовали. На самом деле это был легкий ожог.

Пока мы толковали, двое полицейских в штатском доставили краснолицего, который принял мою пулю вместо Шепота. У него было перебито ребро, и, пока мы все суетились, он удрал от Дины через черный ход. Ребята Нунана взяли его у врача. Шеф не смог ничего выудить из парня и отправил его в больницу.

Я встал и, прежде чем уйти, произнес:

— Это ведь Дина Бранд навела меня на Талера. Поэтому я и просил вас не трогать ни ее, ни Ролфа.

Шеф завладел моей левой рукой в пятый или шестой раз за последние несколько часов.

— Если захотите, чтобы Диной занялись, только скажите, — произнес он. — Но раз она помогла взять этого гада, может просить, чего пожелает, — так от меня и передайте.

Я сказал, что передам, и отправился в гостиницу, мечтая о чистой белой постели. Однако дело шло к восьми, и мой желудок требовал внимания. Я пошел в гостиничный ресторан и решил эту проблему. Потом меня соблазнило кожаное кресло в вестибюле — я уселся в него и закурил сигару. Это повлекло за собой беседу с проезжим железнодорожным ревизором из Денвера, тем более что у нас нашелся общий знакомый в Сент-Луисе. Потом на улице началась громкая пальба.

Мы подошли к двери и определили, что стреляют в окрестностях муниципалитета. Расставшись с ревизором, я двинулся в этом направлении и одолел уже две трети пути, когда навстречу мне вынырнул автомобиль. Он мчался, выплевывая из задних окон револьверный огонь.

Я попятился в подворотню и достал пистолет. Машина поравнялась со мной. Дуговой фонарь высветил два лица на переднем сиденье. Лицо водителя мне ни о чем не говорило. Верхняя часть лица второго человека была спрятана под надвинутой шляпой. Нижняя часть принадлежала Шепоту.

Напротив меня, в конце неширокого проулка, горел фонарь. Когда машина Шепота с ревом пролетала мимо, кто-то зашевелился там — между мной и светом, возле мусорных баков. Неясная фигура метнулась из одной тени в другую.