Кровь моего монстра (ЛП)

— Я не буду принуждать тебя, но ты сегодня так прекрасна, и я подумал, что солнце сделает тебя еще лучше.

— Я ... — она поджимает губы и изучает свои идеально ухоженные ногти, которые она делает сама, как она мне сказала. — Хорошо, я думаю. Но всего пятнадцать минут!

Для защищенной принцессы она действительно очаровательна. И Кирилл прав, она не жестокая и не вредная. Она просто боится мира и предпочитает свой маленький кокон. Я отдергиваю занавески, пока она не передумала, и она физически морщится от света. Я убираю стулья и внешний стол, а затем ставлю на него поднос.

Карина остается в тени своей комнаты, пока я осторожно не вытаскиваю ее оттуда. Она держится за мою руку своими потными пальцами и наблюдает за окружающим, как загнанный зверь.

— Еда такая вкусная. Анна определенно талантлива. — я со страстью впиваюсь зубами в тост, пытаясь заставить ее забыть о том, где мы находимся.

Ее нога дрыгает по полу, но, когда я предлагаю ей чашку кофе со сливками и сахаром, как она предпочитает, Карина принимает это, ее поза расслабляется.

— Пятнадцать минут истекли?

— Прошло всего три минуты, мисс... я имею в виду, Карина.

Выражение ее лица проясняется, и она улыбается.

— Ты должен обязательно стать моим охранником, но этот скупой Кирилл сказал «нет» — передразнивает она его бесстрастный тон.

— Ты попросила его сделать меня твоим охранником?

— Он даже не дал мне закончить расспросы и наотрез отказался.

Я этого не знала.

— Но тебе не нужен телохранитель, поскольку, ну, ты всегда в своей комнате.

Она поджимает губы.

— Конечно, я знаю. Я могу, например, примерить одежду, которую заказываю онлайн, а ты говоришь мне, что об этом думаешь. Я могу сделать тебе маникюр, и мы будем вместе обедать вот так.

На самом деле это не работа телохранителя, но я ей об этом не говорю.

Карина проводит пальцем по краю своей чашки и вздыхает.

— Ты же знаешь, мы никогда не обедали всей семьей.

— Почему бы и нет?

— Мама и папа не любили друг друга, и они поставили перед собой задачу, чтобы мы трое тоже были полны ненависти — она делает глоток кофе. — Они заставляли нас постоянно соревноваться друг с другом.

Я наклоняюсь вперед на своем стуле.

— Как соревноваться?

— Кирилл и Константин занимались этим задолго до того, как я появилась. Сначала это были детские вещи, такие как гонки и оценки, но потом это были боевые искусства, уроки стрельбы и то, как действовать под давлением.

— Действовать под давлением?

Кофейная чашка дрожит в ее руке, несколько капель падают по всему столу.

— Дурацкие психологические тесты на умственную выносливость.

— Ты... делала их?

— У меня не было выбора! Это было обязательно, потому что папа был мудаком — ее глаза блестят от слез. — Мне было тринадцать, Константину девятнадцать, а Кириллу двадцать один. Нас высадили на изолированном острове, и мы должны были выживать любыми необходимыми средствами. Я была приклеена к Кириллу, но меня схватили какие-то страшные люди в масках. Кирилл пришел, чтобы спасти меня, но их было слишком много. Его повалили, избили, жгли, били электрическим током, и мне пришлось наблюдать за всеми пытками в режиме реального времени. Я плакала и кричала так громко, что упала в обморок. Константин был единственным, кто прошел это испытание с тех пор, как нашел лодку и сбежал. Мы с Кириллом потерпели неудачу, потому что должны были быть отстраненными и вести себя так, как это делал Константин. После этого я никогда не выходила из своей комнаты. Всякий раз, когда мама или папа заставляли меня выходить, меня рвало, у меня случался припадок или я падала в обморок, поэтому они сдались и решили, что лучше спрятать меня от мира. Через несколько лет Кирилл тоже бросил меня и уехал в Россию.

Насколько... чудовищным может быть человек, поступающий так со своими собственными детьми? Карина такая не потому, что у нее нездоровая психика. Это было вызвано травмой. Вот почему она боится выходить на улицу и физически не в состоянии справиться с внешним миром.

Если это самое травмирующее, что случилось с Кариной, интересно, сколько раз отец проверял Кирилла, чтобы он стал таким, какой он есть.

Если его избили, жгли и били электрическим током в двадцать один год, что еще его отец сделал с ним до этого?

— Мне так жаль, Карина.

Она качает головой и вытирает слезы, которые текут из ее глаз.

— Я уже давно потеряла своих родителей, но я думала, что, по крайней мере, у меня есть Кирилл. Но он тоже ушел.

— Так вот почему ты пыталась убить его в тот день, когда он вернулся?

Она шмыгает носом и смотрит вдаль.

— Я все равно убью его.

Я улыбаюсь. Она совершенно не это имела в виду. На самом деле, я думаю, что часть ее боится, что он снова уйдет.

— Если я убью его, ты можешь быть моим охранником! — она хлопает в ладоши, как будто ей в голову пришел самый гениальный план.

— Я буду твоим охранником и без этого.

— Неужели?

— Да, но, как я уже сказал, сначала ты должна выйти.

— Нет, спасибо.

— Мы можем просто начать с балкона.

— Только балкон? — спрашивает она с невинными глазами.

— Просто балкон - это нормально.

— Я не ненавижу балкон.