Кровь Моего Монстра

  Когда мы приезжаем в офис, Виктор опускает бессознательного Константина на один из стульев. Кровь струйкой стекает по его виску. Его обычно безупречный темно-коричневый костюм помят, а белая рубашка пропитана кровью.

  Правый глаз и губы распухли, один из ботинок отсутствует, а грудь покрыта ожогами от сигарет.

Нет никаких сомнений — его пытали.

  Несмотря на свою жажду власти и отсутствие навыков принятия практических решений, Константин на самом деле не плохой человек. Я думаю, он просто завидует Кириллу и ненавидит его игры разума. Кроме того, он слишком подвержен влиянию ненависти Юлии, чтобы видеть все прямо.

  После того случая в доме Пахана, когда его выгнал и унизил Кирилл, он либо избегает его, либо смотрит на него издалека.

  Примерно как Карина.

  Юля возила его на съезды своей семьи, вероятно, пытаясь снова укрепить его власть. Кирилл полностью проигнорировал этот факт, когда Виктор обратил на него внимание.

 — Они слабые и не смогут ничего добиться. Пусть развлекают себя попытками. — Таков был его ответ.

  Однако сейчас Константин, похоже, находится в критическом состоянии.

 — Может, вызвать врача? — спрашиваю я.

 — Нет. — Говорит Кирилл. — Разбуди его, Виктор.

 — Но у него может быть инфекция. — Возражаю я.  Он же его брат, в конце концов, нет?

 — У меня нет целого дня. — Обращается он к Виктору, полностью игнорируя меня.

  Грузный охранник кивает и выливает бутылку воды на голову Константина. Он просыпается, резко вдыхает, затем разражается приступом кашля.

  Его хороший глаз расширяется, но другой остается полузакрытым, когда он видит стоящего перед ним Кирилла.

 — Кто это сделал? — спрашивает Кирилл. — Кто пытается послать мне сообщение через твою бесполезную жизнь?

  Глаза Константина загораются гневом, настолько сильным, что он прожигает всю его фигуру.

— Почему...тебя это должно волновать?

 — Меня нет. — Кирилл хватает его за волосы, пропитанные кровью, и откидывает его голову назад. — Но ты носишь мою фамилию, а я не люблю, когда люди посылают мне сообщения через слабое звено моей жизни.

 — Пошел ты.

 — Это не отвечает на мой вопрос. — тн дважды ударил его по щеке, а затем схватил его за волосы. — Сосредоточься.

  Я не знаю, как и почему я это делаю, но я делаю шаг в его сторону.

 — Пожалуйста, прекрати это. Его глаза расфокусированы, и его, вероятно, лихорадит. Ему нужна медицинская помощь.

 — Это не твое дело. Отойди. — Он даже не смотрит на меня. — Кто это был, Константин?

  Его брат дышит резко, но неровно, и его язык застревает на крыше рта.

 — Пошел ты...чертов ублюдок.

  Кирилл отпихивает его, но тот поднимает кулак, чтобы ударить его.

  Я стою перед ним, держа руки по обе стороны от себя, и качаю головой.

 — Не надо.

 — Какую часть фразы «отойди» ты не понимаешь, Липовский?

  Обычно я трясусь как лист перед этими напряженными глазами, но я заставляю себя смотреть прямо в них.

 — Братья не должны ненавидеть друг друга.

 — Я дам тебе знать, когда мне понадобится твой непрошеный совет.

 — Пожалуйста…—  я смягчаю свой тон, поскольку его ужесточение дало прямо противоположный эффект, на который я рассчитывала. — Тебе нужны ответы, верно? Я получу их для тебя. Если ты оставишь меня с ним наедине…

 — Оставить тебя наедине с ним? — его голос понижается до пугающего диапазона.

 — Хорошо, не оставляй меня с ним наедине. Но ты можешь хотя бы на минутку отступить?

 — Нет.

 — Просто…— я резко выдыхаю, чтобы не потерять самообладание. — Мне нужно всего десять минут.

 — Пять.

 — Семь.

 — Пять.

 — Хорошо. —  Я смотрю на него сверху вниз. — Ты все еще стоишь здесь.

  Он делает шаг назад. Без шуток, всего один.

 — Тебе нужно отойти дальше.

 — Нет.

 — По крайней мере, встань рядом с Виктором.

  Он сужает глаза, и по какой-то причине они кажутся холоднее, чем обычно, что само по себе пугает, но он все же идет, чтобы встать рядом с Виктором.

  Это не так далеко, но они, по крайней мере, позади Константина, так что он не может их видеть. Однако он, вероятно, чувствует враждебную энергию, исходящую от них.

  Я медленно поворачиваюсь к нему лицом, и он смотрит на меня своим единственным хорошим глазом.

 — Что бы ты, блять, ни думал, что делаешь…— Кирилл делает шаг вперед, и я опускаюсь так, что мое лицо оказывается на одном уровне с лицом Константина.

 — Все в порядке, ты не должен мне ничего говорить.

  Я беру коробку салфеток с журнального столика и вытираю кровь на его виске. Я чувствую на себе взгляд Кирилла — или скорее оскал, — но я игнорирую его и сосредотачиваюсь на Константине.

Он ругается под нос при каждом моем движении, и его дыхание становится все более поверхностным. У него определенно жар.

  — Они действительно сделали с тобой все, что могли. — Говорю я достаточно бесстрастно, чтобы показаться обеспокоенной, но не жалеющей его.

 — Подожди, пока я доберусь до этих ублюдков.

 Он кашляет и хрипит.

 — Я продырявлю им мозги, клянусь, блять...

 — А не слишком ли поздно после того, как они тебя уже схватили?

 — Что ты, блять, знаешь, придурок? Ты там был?

 — Нет, но если бы я был там, с тобой бы ничего этого не случилось.

 — Ты думаешь, что ты весь такой крутой?