Кровь Моего Монстра

— Я мог бы рассмотреть это. Я предложил это и отказался от этого, — я исчезаю в коридоре и мельком вижу, как наглый солдат смотрит мне в спину.

Хорошо. Потому что я собираюсь сделать его еще более неловким в будущем.

До такой степени, что он возненавидит собственную шкуру и пожалеет, что перешел мне дорогу.

***

В день миссии, все находятся в состоянии повышенной готовности.

Тем не менее, это не удушающий тип, когда кажется, что ошибка ждет своего часа.

Моя команда сосредоточена и имеет уровень подготовки, чтобы держать голову в игре.

Чем раньше это будет сделано, тем быстрее мы уйдем.

Я уже собирался выйти из офиса, когда кто-то врывается в дверь. Прежде чем я думаю о том, чтобы разбить им голову и использовать труп в качестве нового матраса, этот человек появляется в поле зрения.

Его круглый живот опережает его по присутствию и имеет больше характера, чем сам мужчина. По крайней мере, этот живот был постоянным, чего нельзя сказать о нем.

Самоуверенность и самодовольство покрывают все его тонкие черты лица. Его темные глаза сияют чистым злом. Его нос прямой, высокий и делает его высокомерным, как бог.

Это единственная физическая черта, которую я унаследовал от этого мужчины. В основном я подражаю своей матери, к чему мы с ним относимся одинаково пренебрежительно.

На пороге позади него появляется Виктор с редким извиняющимся выражением лица.

Он лучше всех знает, что мы с Романом Морозовым не должны жить на одном континенте, во вселенной или в одном временном периоде. На самом деле видеть его в день моей миссии ничем не отличается от сна о ворóнах, вóронах и змеях, поедающих мой череп.

И я даже не суеверен.

Нет нужды спрашивать, как он сюда попал. Мой отец обладает такой властью, которая позволяет ему запихнуть некоторых политиков в свои карманы и некоторых военачальников к себе на службу.

Единственное, что его бесит, так это то, что у него недостаточно сил, чтобы меня еще разрядить.

Я смотрю на Виктора, он кивает и выходит наружу.

Не желая смотреть на гнилое лицо моего старика и не имея возможности молиться о его исчезновении, я занялся проверкой своего оружия.

Я медленно разбираю винтовку.

— Чему я обязан этому неприятному визиту?

— Ты всегда был наглым маленьким засранцем, — выдавливает он, вероятно, из-за усилий, которые он прилагал, чтобы нести сюда свой живот.

— Учился у лучших.

Я не смотрю на него, но чувствую, как жар его взгляда бьет мне в затылок. Он, конечно, не тратит время зря, показывая свое истинное лицо.

Очевидно, проиграв битву за то, чтобы оставаться в положении стоя, он чуть ли не марширует и наваливается на мой стул. Прямо напротив того места, где я сижу на столе.

Его лицо слишком велико для его шеи, его руки слишком толстые, его вены вот-вот лопнут, и он обильно потеет, его не спасла даже русская зима.

— Я не видел тебя год, и это приветствие, которое получаю? — он подчеркивает свои слова более святым тоном. Тот, который он использует всякий раз, когда решает «наказать» меня.

Преподать мне урок.

Научить меня, как стать его подходящим «наследником».

— Ты не видел меня уже год, но мне любопытно, как ты все еще ждешь какую-то форму приветственной церемонии, — я поднимаю голову. — Ты заслужил какой-то королевский титул, о котором я не знаю?

— Ты, черт возьми… — он убирает руку со стола. На данный момент это привычка, от которой старый хрен с трудом избавился.

Я смотрю прямо на эту руку, заставляя его ударить меня.

Просто прикоснись ко мне, Роман. Черт, попробуй.

Он опускает ее обратно, прекрасно зная, что я выстрелю ему между глаз.

Я сказал ему это в последний раз, когда он ударил меня, когда мне было пятнадцать. Сказал, что, если он сделает это снова, я убью его, разделаю его труп и закопаю там, где не светит солнце.

Он серьезно относится к этому. И я намного сильнее, чем он. Я могу убить десятерых его вместе взятых.

Роман Морозов когда-то был самым сильным человеком, которого я знал. Теперь он не что иное, как тень самого себя прежнего. Клоун толстого старика, чье тело пронизано таким количеством болезней, что посрамит целую больницу.

Он разглаживает свой уродливый серый галстук, который выглядит так, будто его украли из фильма категории «Б» девяностых.

— Ты не отвечаешь на мои звонки и письма. Почему?

— Я сказал тебе, почему, — я защелкиваю магазин на место, — На самом деле, я сказал тебе причину четыре года назад, когда уезжал.

— Я не приму эту чушь. Как мой старший сын, ты обязан унаследовать империю и возглавить семью Морозовых.

— Это такая честь, — говорю я с сарказмом, на какой только способен. — Но я, пожалуй, пройду мимо. Пусть это сделает Константин.

— Константин — безрассудный ублюдок, которому я бы не доверил безопасность золотой рыбки, не говоря уже о своей семье.

— Ты сделал его; ты занимаешься с ним. Не моя проблема, не мой разговор.

— Кирилл, — он хлопает обеими руками по столу и встает во весь рост. Ходатайство должно быть формой запугивания, но оно больше похоже на последнюю мольбу умирающего о помощи.

— Да?