Кровь как лимонад

– Слушай, отпусти воротник… Как только бакланы у кого-нибудь помылят камеру, вы сразу ко мне бежите. Несерьезно это как-то, гражданин начальник. Несерьезно и нечестно.

Не отпуская Клееного, Марк запрокинул голову назад, посмотрел на темное небо. Перевел взгляд на светящий холодным светом фонарь у угла дома. Сделал вдох, другой. Вновь начинающийся дождь закапал Новопашину на лицо. То, что происходило у него внутри – это не наркотики, вернее – не только наркотики. Марк почувствовал, как в него струей кипятка вливается ярость. Неожиданно для самого себя, схватив Клееного уже двумя руками, затряс его, как щенок теребит игрушку. Клееный даже не пытался вырваться или оттолкнуть его, с хриплым звуком болтая головой как поломанная кукла. Бейсболка слетела и укатилась куда-то в сторону. Шедшие по улице со стороны метро две девушки испуганно затормозили в метрах пяти от них.

– Мужчины! – громко произнесла одна из них – та, что посмелее. – Прекратите!

Марк подумал о том, как это все выглядит со стороны – здоровый молодой парень (кто увидит, что в душе он превратился в какого-то поломанного старика) прессует пожилого. Он отпустил Клееного. Тот, давясь кашлем, проговорил:

– Начальник, давай отойдем в сторону. Что мы людей тут пугаем? – и первым сделал шаг к арке двора.

Новопашин ощутил, как ткань куртки Клееного выскальзывает из его рук.

– Проходите, милые, не бойтесь, – почти ласково сказал вор девушкам.

Те, поглядывая на них, бочком–бочком прошли мимо, раз или два оглянулись. Марк и Клееный, стоя у арки, смотрели им вслед. Когда они пропали из виду, отдышавшийся вор сплюнул на землю. Марк переступил ногами, за что-то зацепился, взглянул. Завернувшийся неполной спиралью кусок узкого тонкого металла – чуть больше полуметра.

– Я смотрю, начальник, ты под монументальными хмарами… – произнес вор. – Не буду с тобой спорить, пока у тебя колпак совсем не потек от «ореха»… Признаю вину, раскаиваюсь в содеянном – это я залепил ту хавиру на Благодатной. Взял, ты сам знаешь, компьютер и память из фотоаппарата… Компьютера у меня нет, карту памяти могу вернуть терпиле. Так что так вот.

– Где ноутбук? – спросил Марк.

– Скинул одному барыге. Думаю, что он ушел уже.

– Почем скинул?

– Ну-у-у… – протянул Клееный с коротким смешком. – Ты прямо как матушка моя – спроси еще, какая у меня зарплата да когда женюсь… Я возмещу убытки.

– На хер мне твои возмещения, падаль, – не глядя на него сказал Марк. – Кто тебе заказал украсть ноутбук? Не ври, что по своему почину залез ко мне в квартиру.

– Так это твоя хата была? – вроде как по-настоящему удивился Клееный. – Ну, извини, начальник… Дожил, старый дурак. Ну что делать, возмещу сторицей… Но вы хоть вешайте таблички на дверях – здесь живет, мол, полкан милиции такой-то и такой-то…

Мощный удар, сотрясший его голову, заставил вора замолчать. Второй удар, который Марк нанес головой, с хрустом сломал ему скулу и уронил на сырой газон. Клееный всхлипнул. Марк навалился сверху.

Помешательство как психический гной заполнило мозг Новопашина, багровым туманом повисло перед глазами.

Он не видел, но был уверен, что рядом стоит Алькин призрак и смотрит, как он молотит руками, нанося удар за ударом. Вор будто почувствовал безумие Марка, выронил, наконец, чемодан и начал брыкаться – отбиваться. Марк схватил Клееного за горло, чувствуя кислый запах у него изо рта, пережал пальцами хрящи. Вору удалось на миг вырваться из железных объятий и перевернуться на живот, но Новопашин снова придавил его к земле. Под руку Марка попался тот самый кусок гибкого металла. Стальная крепежная перфолента. Обрезая себе ладони, Марк накинул ее на шею Клееному, натянул, чувствуя, как сталь врезается в человеческую плоть. Клееный приглушенно взвыл.

– Начальник, остановись. Хватит. Все тебе расскажу, – засипел он голосом, который заглушал шум трамвая, ехавшего по проспекту. – Да остановись ты… Алёша тут ко мне один подрулил. Два дня назад. Дело, говорит, есть…

* * *

Отдающие зловонием воспоминания.

Как он стоял на чистом кафельном полу и смотрел на изуродованное Алькино тело в морге Мариинской больницы. Как чувствовал, что внутри все замерзло – будто его внутренности только что достали из морозилки. Как, осознавая свое ничтожество, разговаривал с щурящим глаза с масляным блеском Драганом в «Fireball», с Джонни И. Деппом в его офисе, с Дарджилингом на заправке. Как ощущал, что меняется, становится кем-то другим, пока смешанная с кокаиновым дурманом жажда мести инфекцией разрастается в его организме. И как легко он убил себя прежнего.

Вот забился, зацарапал ногтями влажную землю Клееный, захрипел раненым зверем, когда перфолента, зажатая в руках взбешенного Марка, перерезала хрящи его гортани. Вот сам он поднялся и, отбросив в сторону чужой телефон, за полминуты до этого найденный в кармане вора, пошел прочь, оставив на газоне мертвого человека, с расстояния нескольких шагов казавшегося не дотащенным до контейнера большим кулем строительного мусора – вроде ободранных обоев.