Кровь как лимонад

Завтракали втроем, в комнате Евдокии Дементьевны. Солнечные зайчики играли на выцветших обоях и на черно-белых фотографиях в рамках, на которых молодые и красивые бабушка и ее друзья смеялись и смотрели в объектив на фоне послевоенных пейзажей Ленинграда. Пылинки плавали в воздухе, оседали на конвертах с пластинками, початой коричневой бутылке «Vana Tallinn» и портретах трех давно умерших брутальных несимпатичных мужчин – мужа Евдокии Дементьевны, Сталина и Чкалова. Портрет Вождя всегда занимал центральное место, какие бы истории про него не рассказывали в масс-медиа. Ели блины, заворачивая в них кусочки поджаренной ветчины, запивали это все итальянским кофе со сливками. Марк ел мало, много шутил и трепался. Сам себе он казался резвым дружелюбным дельфином, выскакивавшим из теплого океана, чтобы поиграть с людьми. Бабушка же была умницей, а Ольга – та просто секси. Оставив Евдокию Дементьевну, напевавшую себе под нос сукачевскую «Моя бабушка курит трубку…», на кухне с посудой, Марк увел Ольгу в ее комнату и занялся с ней любовью, пытаясь избавиться от наркоэрекции. Острые ощущения от проникновений между ее раскинутых ног, дерзкие прикосновения, частые смены позиций как в порнофильмах, эйфория от все-таки наступившего оргазма.

– А как у тебя с той блондинкой? – спросила вдруг Ольга посреди процесса (о чем они только ни думают в эти моменты?). – Евдокия Дементьевна рассказывала, что видела тебя с какой-то девицей…

– Нормально, – ответил он и продолжил двигаться в ней.

– Прямо искры из глаз… – прошептала Ольга, кончив.

Некоторое время полежав у него на плече, Ольга предложила:

– Давай сходим в кино. Или погуляем. Погода такая хорошая. В Пушкин можно съездить.

Марк неопределенно промолчал, посмотрел на нее и зачем-то показал детский фокус – «отрывание» большого пальца. Ольга поморщилась.

– Не надо, – сказала она. – У меня и так на работе вчера было за день двое с отрезанными пальцами.

Ольга работала в Мариинской больнице патологоанатомом – работа не для красивой женщины, а, скорее, для философа.

Марк думал о своем, пока до него внезапно не дошел смысл сказанных слов.

– Двое с отрезанными пальцами? – переспросил он. – Один даг, с двойного убийства?

– Да, привезли вместе с проституткой, с которой его застрелили.

– А кто второй?

– Тоже дагестанец. Я поняла, что при нем были документы. Выловили из Обводного канала, плавал там задушенный и с выпотрошенными внутренностями со своими карпами в обнимку.

Марк скривился, представив эту картину.

– Карпами?

– Татуировка с карпами у него во всю спину. Это коллега сказал, что с карпами. Он рыбак…

– А что с пальцем?

– На левой руке у него мизинца не было. Рана затянувшаяся. Потерял палец несколько месяцев назад… Слушай, заканчивай с этими романтичными разговорами. Мне их и так хватает.

Новопашин задумался. Ольга прижалась к нему, потерлась своими сосками о его грудь – как кошка трется о ногу хозяина.

– Что задумался? – спросила она, касаясь губами его шеи.

– Прикидываю варианты. Я не говорил тебе, что занимаюсь расследованием того двойного убийства, – ответил Марк.

– Ты же уволился, – сказала Ольга.

– Расследую как частное лицо… Эти убитые дагестанцы не могут быть связаны друг с другом?

Ольга пожала плечами.

– Тем, что у обоих нет пальцев?… Марк, я же попросила. Завязывай. Поехали в Пушкин, а?

На столике завибрировал поставленный на беззвучный режим телефон. Ольга встала, взяла телефон, увидев номер, удивилась.

– Алло? – сказала она и долго слушала неразборчивый Марку быстрый как очередь из пулемета поток слов, изредка вставляя. – И что?.. Быть не может… Когда?.. Чем?.. А чего ты мне звонишь?.. Нет, тогда все было в порядке… Не знаю… Сообщи дежурному. Охрана, что – как обычно спала?.. Да успокойся ты!..

Потом, положив трубку, она посмотрела на Марка. Сказала:

– Ты как накаркал.

– Что случилось?

– Отвезешь на работу? Сменщик в истерике. Мужики, блин… Девушке той, что с двойного убийства, – Ольга помолчала и сказала. – Голову ей отрубили… Вот и съездили в Пушкин…

* * *

Рай? До него доходили слухи об этом.

Ад? Кажется, он сейчас болтается в его петле.

Гонка по городу на скоростях, близких к сверхсветовым, когда Ольга сначала пыталась успокоить его, просила, чтобы он ехал потише, а потом пристегнулась ремнем безопасности и стиснула руки. Марк давил на газ, чувствуя стучащий в висках пульс города. Подумал, что если сейчас с ним случится инсульт, они с Ольгой наверняка погибнут.

Выход из кокаина совпал со зрелищем, которое он, наверное, никогда не забудет.

– Кто это? – спросил врач, которому не посчастливилось сегодня оказаться дежурным по Мариинской больнице.

– Он из Уголовного розыска, – солгала Ольга. – Занимается этим убийством.

Врач кивнул санитару, тот отдернул простыню, открывая верхнюю часть лежащего на ободранной каталке тела. Охранник, стоявший тут же, быстро отвернулся.