Кровь как лимонад

Она заходит в дом, поднимается в свою квартиру. Сняв обувь, проходит на кухню и читает, что написано на конверте. Имени отправителя нет. Саида пожимает плечами и распечатывает конверт. Из конверта выпадают куски упаковочного гофрокартона, потом у Саиды на ладони оказывается цилиндр из прозрачного пластика. Небольшой, вроде баночки мыльных пузырей, которые она на той неделе покупала Юсуфу. Внутри цилиндра переливается налитая не до самого верха вязкая жидкость и что-то плавает – как рыбка в аквариуме. Что-то вытянутое, бледно-розового цвета. Как палец.

Внимательно приглядевшись к предмету, Саида трясущимися руками ставит пластиковый цилиндр на стол. Отодвигает от себя. Глотает воздух пересохшим ртом. Это такая шутка? Ей говорили, что в больших городах есть магазины со всякими похожими штуками – вроде резиновых собачьих экскрементов. Может, это тоже ненастоящее?

Она осторожно приближает пластиковый цилиндр к себе. Внимательно разглядывает его содержимое. Замечает короткие черные волоски и вздрагивает, понимая, что это не игрушка.

На столе у нее – отрезанный человеческий палец.

1. БЫСТРЫЕ ТАЧКИ

С Джонни Деппом он познакомился в четверг, в последний день сентября. Случилось это на Будапештской, в одном из купчинских дворов. Жека подошел к нему со спины и, когда Джонни Депп обернулся, вырубил его деревянной ножкой стула.

* * *

Тем утром он проснулся с головной болью и неприятным воспоминанием о вчерашней высокомерной, клинически высокомерной – ну прямо держательница трастового фонда или невеста принца Брунея – «спасибо, что проводил» – суке. Морщась, прошел на кухню. Две таблетки ибупрофена залил двумя чашками свежесваренного некрепкого кофе. Головная боль понемногу отступила.

Из окна были видны холодное, желтое как разбитое яйцо солнце и безоблачное синее небо, рухнувшее на город. Придавленные космосом машины голосили в пробке на Ленинском. Подумалось, что хорошо бы выйти из дома и пройтись до магазина – не за продуктами, а для процесса, чтобы подышать воздухом и размяться. Вчера Жека нарушил одно из своих правил – не пить перед работой. Так уж получилось. Себе дал слово, у себя же и забрал. Принципы иногда надо нарушать, иначе от них нет никакой радости. Но голову все равно стоит проветрить.

Да и молоко почти кончилось.

Он натянул купленные на итальянских распродажах синие с потертостями чуть мешковатые джинсы и коричневую кенгуруху с эмблемой нелюбимого им (постоянно изжога от него) «Jack Daniels», на ноги – кроссовки «Grinders» из как бы поколупанной от старости черной кожи. Пригладил рукой короткие волосы. Почистит зубы и побреется потом – когда вернется.

На улице было прохладно. Слабый ветерок гонял по асфальту опавшие кленовые листья. Возле подъезда какой-то незнакомый чувак – снимающий или только что купивший в этом доме квартиру – возился с запаской своего «форд фокуса». Обернулся на Жеку и вернулся к своему занятию. Жека оценивающе пригляделся к «феде». Тачка из тех, которые покупают в кредит по правительственной программе. Пока пять лет делаешь взносы, машина превращается в ржавую помойку с движком, требующим капремонта. Жену в гипермаркет на такой отвезти еще можно, а вот девушку с соседнего отдела, на которую имеешь виды, в боулинг – уже как-то неудобно. Цвет вот только хороший – сафари. И рифмуется с «феррари».

На дальнем конце двора маячила худая длинная фигура – Восьмибитный слонялся с Галстуком. Жека подошел поздороваться.

– Привет.

– Э… Привет…

Галстук – спаниель песочного, будто он участвовал в «Буре в пустыне», цвета – тявкнул и с интересом уставился на них.

– Э… Жека, сигой угостишь? – кротко улыбнулся Восьмибитный.

– Нет, я же бросил курить.

Они посмотрели друг на друга. Жека вспомнил, что он уже пару раз говорил об этом Восьмибитному, но пока тот запомнит, Жека опять развяжет с никотином. Долгое время он думал, что прозвище Восьмибитный означает разрядность его мозга. Парень был вроде деревенского дурачка, ума хватало только на то, чтобы гулять с собакой, но потом Жеке объяснили, что дело в телосложении парня. Тот был худым и длинным как, наверное, восемь бейсбольных бит, поставленных одна на одну. Жил с бабушкой и дедом, вышедшим на пенсию мореманом, не один десяток лет плававшим помощником капитана по Северному морскому пути. Теперь бывший морской волк проводил все свободное время, смотря на предельной громкости «Дом 2» и канал «Нэшнл Джеографик», невзирая на жалобы соседей, а его внук во дворе пересказывал всем, кто готов был слушать, передачи о зверях, путешествиях и изобретениях.

– Что нового? – поинтересовался Жека.

– Э… Да Галстук вот, зараза, жрет каждый день. Бабушка ругается, говорит, что денег нет, а он ест и ест… – все это без иронии или усмешки, на полном серьезе. – А ты как?

– Ну, – пожал плечами Жека, – курить вот бросил.

– Это хорошо. Знаешь, тоже хочу. А то ведь вредно… Думаешь, получится?

– Главное – сильно захотеть.

– Ага! – закивал головой Восьмибитный. – Только курить сильнее хочется… Слышал, что… Эти… Американцы отправили корабль на Марс?

– Угу… Ладно, пойду я.