Кровь или семьдесят два часа

— Давным-давно, в такую же лунную ночь, — начала она зловещим голосом, — одна колдунья привела на кладбище свою юную дочь.

— Уже страшно, — захихикал кто-то.

На него тут же зашикали. Ребята зачарованно слушали про то, как мать-колдунья учила подрастающую ведьму вытягивать и накапливать в себе темные флюиды кладбищенского воздуха.

В ту злую ночь ее дочь должна была открыть новую страницу искусства черной магии. Еще утром на городской площади ведунья встретила приглашенного герцогом француза, славившегося умением вырезать камни из мочевого пузыря. Мало кто знал, что своим мастерством эскулап был обязан упражнениями на трупах украденных из свежих могил. У одной из таких могил мать с дочерью и затаились.

Напряженные слушатели начали нервно озираться. Убедившись, что все захоронения вокруг были давнишние, ребята вновь устремили свои взоры на рассказчицу. А она, никого не замечая, со страстью продолжала.

— В полночь к могиле подкрались два стражника из замка герцога. Вынув из мешка лопаты, они перекрестились и без промедления принялись за дело, — вещала Вика, глядя горящим взглядом на огромную, низко висящую луну.

У слушателей создалось впечатление, что это не юная колдунья, а сама рассказчица была на том средневековом кладбище. Дрожь пробежала по спинам ребят, и они уже не знали, кого им больше бояться — мифических духов или реальную подружку, которая на глазах превращалась в жуткую вещунью. Сидевшие рядом с ней вдруг заерзали и стали потихоньку отодвигаться. Сгрудившись в кучу, ребята не отрываясь смотрели на силуэт одинокой девушки, сидевшей на фоне полной луны, и с ужасом ожидали концовки истории. Они живо представили, как одетая во все черное дочь колдуньи засеменила к отрытой могиле.

Заслышав шорох одежд, копатели повернули головы в сторону приближавшегося звука. И, о ужас! Над могильными холмиками на них плыло белое худое личико с широко открытым ртом. Животный страх обуял осквернителей могил. Один из них поскользнулся на свежевырытой глине и упал прямо в объятья к покойнику. Падая, он ударился головой о склизкую стену погребальной ямы и распорол себе щеку о торчащий обрубок корня.

Его старший подельник застыл наверху как истукан. Он глянул в знакомые девичьи глаза, и липкий холодный пот покрыл все его тело. Затуманивающийся рассудок вернул его на много лет назад. В нос ударил смрадный запах растревоженной трясины, исходящий изо рва, что окружал замок герцога. Его сердце разре равчика изумрудных глаз малютки, сидевшей на руках у нищенки. Задыхаясь от невыносимой боли в груди, стражник рухнул как подкошенный. Второй копатель с трудом выкарабкался из сырой могилы. Он перебрался через обмякшее тело подельника и, обуянный животным страхом, опрометью понесся прочь. Последнее, что видел покинутый на краю могилы стражник, это отвисший лоскут щеки и проглядывавшие сквозь него зубы помощника.

«Вот мы и в аду!» — шевельнулась гаснущая мысль.

— Так возмездие добралось и до семьи герцога! — со злорадством заключила рассказчица.

— А в те времена умели зашивать щеки? — поинтересовался кто-то.

— Не отточив своего мастерства на трупе, — прозвучало в ответ. — Француз сделал слишком глубокий разрез и отправил брата герцога на тот свет, — закончила Вика, пропустив вопрос о рваной щеке мимо ушей.

Ребята недоуменно переглянулись и осторожно приблизились к ней. Их подруга часто дышала, а исходящий от нее жар чувствовался на расстоянии.

— Она же бредит! — сказал самый старший из них. — Наверное, еще не выздоровела.

Растолкав задыхающуюся Вику, они всей ватагой отвели ее домой и передали заспанной Яне. Выходные уже прошли. Родители уехали в город и сестры хозяйствовали одни до следующей субботы. Лежа с градусником в постели, Вика с тоской думала о загубленных каникулах. Видно, недавняя встреча с подонками серьезно подорвала ее здоровье. Приютившийся в ногах пес пытался согреть ее ледяные ноги и преданно ловил ее взгляд своими огромными карими глазами. Чарлик, конечно, был мамин барбос, но когда его хозяйка уезжала в город, он отдавал всю нерастраченную любовь своей хрупкой подружке. Вика всегда любила домашних животных и те отвечали ей тем же.

Ни одна, даже самая злая собака, не трогала ее. Как-то еще совсем маленькой она убежала на чужое подворье, где на цепи сидел здоровенный сторожевой пес. Никто из местных жителей ни за какие коврижки не рискнул бы даже приоткрыть калитку того двора. Услышав от соседей, куда залезла ее дочка, Ванда спала с лица и нетвердой походкой поспешила на выручку. У забора уже толпились любопытные дачники и с изумлением заглядывали через ограду. Маленькая Вика держала в руках палку и деловито пихала ее в рот севшему от удивления на задние лапы псу. Тот лениво отворачивал морду и пытался вильнуть хвостом. Но поскольку он уже давно позабыл, как это делается, то получалось довольно забавное ерзанье на заднице. В заключение, ко всеобщему восторгу зрителей, пес лизнул улыбающуюся девочку в лицо.

— Укротительница растет, — говорили они потом Ванде.