Кровь и железо

Голоса стихли. Глокта услышал звуки движения, звон стекла, потом дверь приоткрылась, и выглянула служанка. Некрасивая девушка с большими влажными глазами. Она выглядела напугано и виновато. Ну, я к такому привык. Рядом с Инквизицией все выглядят напугано и виновато.

— Она примет вас, — промямлила девушка. Глокта кивнул и прошаркал мимо неё в комнату.

У него остались смутные воспоминания о том, как он однажды летом гостил неделю или две у Вестов, в Инглии. Наверное, дюжину лет назад, хотя уже казалось, что сотню. Он помнил, как фехтовал с Вестом во дворе их дома, и каждый день за ним наблюдала темноволосая девушка с серьёзным лицом. Он помнил, что не так давно встречался в парке с юной девушкой, которая спрашивала, как он поживает. В то время ему было очень больно, он почти ничего не видел, поэтому её лицо в его памяти размылось. Так что Глокта точно не знал, чего ожидать, но он уж точно не ожидал синяков. На миг он испытал сильное потрясение. Впрочем, я неплохо это скрываю.

Тёмные, фиолетовые, коричневые и жёлтые синяки под левым глазом, нижнее веко сильно распухло. Ещё синяк возле уголка рта, губа разбита и покрыта коростой. Глокта много знал о синяках — мало кто знал больше. И вряд ли она получила их в результате несчастного случая. Её ударили по лицу — тот, кто собирался это сделать. Он посмотрел на эти уродливые отметины, подумал о своём старом друге Коллеме Весте, который плакал в его столовой и умолял о помощи — и сложил два и два.

Интересно.

Всё это время она сидела и смотрела на него, высоко подняв подбородок, повернув к нему ту сторону лица, где синяки были видны лучше всего, словно подначивая его сказать что-нибудь. Она не похожа на своего брата. Совсем не похожа. Не думаю, что она расплачется у меня в столовой, или где-нибудь ещё.

— Чем могу помочь вам, инквизитор? — холодно спросила она. Ему показалось, что слово "инквизитор" она сказала невнятно. Она пила… хотя и неплохо это скрывает. Недостаточно много, чтобы выглядеть глупо. Глокта поджал губы. По какой-то причине он чувствовал, что надо ступать осторожно.

— Я здесь не по профессиональному делу. Ваш брат попросил меня…

Она грубо его перебила.

— Попросил? Неужели? И вы теперь хотите убедиться, что я не ебусь тут с кем попало? — Глокта подождал немного, осознавая её слова, а потом начал тихо хихикать себе под нос. О, это грандиозно! Она мне уже нравится!

— Что тут смешного? — резко бросила она.

— Простите меня, — сказал Глокта, вытирая пальцем слезящийся глаз, — но я провёл два года в императорских тюрьмах. Должен сказать, если бы знал, что проведу там хотя бы половину этого времени, то предпринял бы более обдуманные усилий, чтобы убить себя. Семьсот дней, плюс-минус, в темноте. Это было настолько близко к аду, думал я тогда, насколько может подобраться человек. Я это к тому, что если вы хотите меня расстроить, то вам понадобится нечто большее, чем грубости.

И Глокта улыбнулся ей своей самой отвратительной, беззубой, безумной улыбкой. Было поистине немного человек, способных так долго её выдержать, но Арди не отвела взгляд ни на миг. На самом деле вскоре она даже улыбнулась ему в ответ. Своей кривобокой ухмылкой, которую он нашёл странно обезоруживающей. Наверное, новая тактика.

— Дело в том, что ваш брат попросил меня позаботиться о вашем благополучии, пока он отсутствует. На мой взгляд, вы можете ебаться, с кем вам заблагорассудится. Хотя, по моим наблюдениям, когда дело касается репутации юной женщины — чем меньше ёбли, тем лучше. И, разумеется, для молодых мужчин верно обратное. Это не особенно справедливо, но жизнь несправедлива во многих отношениях, так что об этом вряд ли стоит и упоминать.

— Хм. Тут вы правы.

— Хорошо, — сказал Глокта, — значит, мы понимаем друг друга. Вижу, вы поранили лицо.

Она пожала плечами.

— Я упала. Я неуклюжая дура.

— Отлично вас понимаю. Я и сам такой же дурак — выбил себе половину зубов и искромсал ногу в никуда негодный фарш. Поглядите на меня, на калеку. Поразительно, куда может завести маленькая глупость, если её не сдержать. Мы, неуклюжие типы, должны держаться вместе, как вы думаете?

Она задумчиво посмотрела на него, поглаживая синяки на челюсти.

— Да, — сказала она, — наверное, должны.