Кровь и струны

Второй же, хоть и был ниже, почему-то возвышался над всеми вокруг, даже над своим спутником. Жилистый, весь напряженный, как натянутая струна, мужчина был одет в разы проще первого, по-воински скупо. Это выражалось и во всем остальном: в неровно обкромсанных волосах, цветом напоминающих ржавчину, в оценивающем взгляде прозрачных синих глаз. Среди других таких же серокожих урнийцев его выделяли только четко очерченные, выразительные скулы.

Похоже, именно урниец и дернул Мариту за платье — он задумчиво вертел в пальцах кусочек зеленой ткани.

— Смотри, Яс, она в цветах Реплихов, — негромко сказал измовец.

Даже его голос звучал мягко и певуче, будто лютня.

— Без тебя вижу, — отозвался урниец и повернулся к Марите. Только теперь стало заметно, что на его правой щеке кляксой расположилось бледное родимое пятно. — Кто ты?

Смерив Мариту взглядом, он помахал перед ней обрывком ткани. Та раскрыла рот — и тут же его захлопнула. От страха она едва не уронила перстень и поспешно натянула его на палец. Мысли хаотично заметались в голове, как вспугнутые птицы. Ничего не получится. Стоит подробнее расспросить, как Марита расколется, будто гнилой орех. У нее задрожали губы. Неужели все кончится так?

Пока она молчала, терпение Яса кончилось. Мужчина прищурился, и его следующее движение ускользнуло от взгляда Мариты. Вот чужие пальцы вертят кусочек ткани, а вот уже твердо держат рукоять меча, чье острие смотрит прямо Марите в горло. Чуть-чуть — и наконечник коснется кожи. Все произошло так быстро, что она не сразу осознала грозящую опасность, а только глупо распахнутыми глазами уставилась на лезвие.

Измовец наклонился и что-то негромко сказал Ясу на ухо, но тот не отреагировал.

— Кто ты? — повторил он.

Под кожей пробежали мурашки. Чувствуя себя абсолютно беспомощной, Марита вдруг почему-то вспомнила, как отец объяснял ей фокус с монеткой. Та то появлялась, то исчезала в его кулаке, приводя маленькую Мариту в восторг. Только когда отец повторил медленнее, она заметила, что тот прячет монетку между пальцами. «Люди поверят в то, что ты им покажешь, Марита».

Она незаметно прикусила кончик языка, как делала всегда, когда волновалась перед выступлениями, и это простое действие помогло взять себя в руки. Плечи сами собой распрямились, а подбородок горделиво вздернулся. Верно, сейчас она должна играть роль. Мариты не осталось, вместо нее на земле сидела напуганная, но не растерявшая достоинство молодая леди.

Кончик меча намекающе ткнулся под подбородком. Мариту бросило в пот, но вместе со страхом пришло и решение. Ее не расколют, если попросту не смогут допросить.

Марита вытянулась, отклонившись назад насколько могла, и отчаянно зажестикулировала. Указала на уши, потом на рот. Вновь покачала головой. И в конце концов уверенно выставила вперед руку с перстнем.

— Немая? Или язык от страха отнялся? — удивленно спросил измовец. — Если перстень настоящий, то она из благородных. Можно выкуп потребовать. Как думаешь, Яс? — поймав предостерегающий взгляд, мужчина исправился. — То есть, командир.

— Я тебе что, гадалка, Расим? Сейчас посмотрим.

Яс с тихим лязганьем спрятал меч обратно в ножны. Не успела Марита выдохнуть, как он вдруг резко наклонился и сжал ее запястье, поднося перстень ближе к глазам. Марита едва сумела стиснуть челюсти, чтоб не ойкнуть от боли — в воздухе раздалось клацанье зубов.

Яс был настолько близко, что удалось различить идущие от него запахи пота, дыма и трав. Он рассматривал перстень так долго, что заныла рука, даже ковырнул металл ногтем, пока наконец не цыкнул, удовлетворенный. Чужие пальцы разжались и вдруг ловко стянули перстень. Марита невольно взмахнула руками в воздухе, словно пытаясь его удержать. Расим звонко рассмеялся, а по губам Яса скользнула едва различимая ухмылка.

— Свяжите ее, а то еще поцарапает, — сказал он и перестал обращать на Мариту внимание.

Та наконец-то позволила себе выдохнуть. Трюк с монеткой удался. Вот только какую цену придется заплатить?

Веревки неприятно натирали запястья. Когда чужаки тронулись с места, Марита не знала, радоваться этому или нет. Телега, в которую ее почти что забросили, как мешок с картошкой, была завалена грудами оружия и доспехов, которые люди под командованием Яса сняли с павших воинов.

Марита напряженно обкатывала эту мысль в голове. Урнийцы относились к смерти с трепетом и уважением, и человек, покусившийся на вещи мертвецов, по местных меркам — чудовище. Впрочем, чего еще ожидать от разбойников? Теперь-то Марита была уверена, что попала именно к ним. Она даже поискала собачьи головы на шеях, но ни одной не обнаружила. Оставалось только гадать, те ли это самые Кости или обычный сброд.

Марита повела плечами, пытаясь снять сковавшее их напряжение, и опять устремилась взглядом вдаль, на проплывающие мимо дороги виды. Ей нужно было успокоиться, примирить с происходящим мечущееся в груди сердце. Урнос не сильно к этому располагал. Блеклый, с редкими пятнами розоватых крон или золотистых кустов, он будто излучал собой недружелюбие.