Кровь и крест

Тина взяла её и положила в один из многочисленных глиняных горшков. Затем ведьма порылась в сундуке и достала объёмный свёрток. Она развернула холщовое полотенце, извлекла содержимое и поставила его на стол, жестом указывая Эльзе присесть поближе. Эльза увидела прозрачный камень, по всей видимости, это и был колдовской кристалл.

Тина встала напротив кристалла и начала произносить заклинание.

Кристалл засветился, стал прозрачным, как вода. В тот же миг он показал Ирвина, лежавшего на Ульрике. Они были обнажёны…. Ульрика пребывала в сладостной истоме, Ирвин ласкал её тело. Всё это происходило около пылающего камина, по всей видимости, в охотничьем домике фрайграфа.

Из груди Эльзы вырвались рыдания. Кристалл померк…

Горечь, обида, чувство ненависти охватили обманутую женщину. Она сидела за столом, уронив голову на руки.

– Я предупреждала тебя, что можешь увидеть то, чего не следует, – нарушила молчание Тина.

– Я должна была это увидеть и знаю, что теперь делать, – Эльза поднялась из-за стола и вышла из хижины. Она не помнила, как дошла до дома.

* * *

Эльза пришла в себя от потрясения только под утро. Она, не раздеваясь, в плаще, пролежала на кровати всю ночь, не смыкая глаз; достала из кармана приворотное зелье, покрутила мешочек в руках и бросила его в горящий камин. Эльзу переполняли противоречивые чувства, она любила и одновременно ненавидела своего мужа, хотела его вернуть, понимая, что он для неё потерян навсегда.

Так она промучилась несколько дней, Ирвин по-прежнему не приезжал. Её воспалённое воображение рисовало картины, в которых муж наслаждался графиней… Наконец Эльза не выдержала и твёрдо решила положить этому мучению конец, раз и навсегда.

Она взяла огниво, бочонок масла, старые тряпицы, лук со стрелами, сложив всё в большую корзину, и рано утром отправилась к охотничьему домику фрайграфа. Дорога была неближней, к полудню Эльза добралась до места. Она увидела двух привязанных лошадей в конюшне. В доме Ирвин и Ульрика предавались своему излюбленному занятию.

Эльза поставила корзину на землю, набрала в лесу хвороста и обложила им дверь, стараясь действовать как можно тише. На крышу охотничьего дома, покрытую сухим камышом, Эльза плеснула масло и разбросала принесённые с собой тряпицы. Затем она подошла к навесу с дровами и проделала то же самое. Немного постояв и собравшись с духом, Эльза достала из корзины огниво. Через минуту крыша занялась огнём, а через пять – горела полностью.

И вот запылала дверь. Путь любовников к спасению был отрезан…

Эльза взяла лук, натянула тетиву, готовая выпустить стрелу в любой момент, и притаилась за деревом напротив окон. Как она и ожидала, в окне заметались перепуганные пожаром любовники. Ирвин разбил табуретом цветную слюду на окне. Эльза чётко видела его перекошенное страхом лицо.

Он уговаривал Ульрику выпрыгнуть из окна первой. Та бросила платье на землю и приготовилась к прыжку.

Эльза, притаившаяся за деревом, хладнокровно прицелилась. Стрела, выпущенная из лука, со свистом рассекла воздух и метко вонзилась в грудь графини. Схватившись за стрелу обеими руками, она выпала из окна и начала биться в предсмертной агонии.

Ирвин, не успев понять, что произошло, также приготовился к прыжку. Просвистев в воздухе, вторая стрела попала точно в цель. Ирвин откинулся назад и упал. В этот момент обрушилась крыша, дом был объят огнём.

Эльза стояла и с удовольствием смотрела на огромные языки пламени. Она потеряла счёт времени, когда же очнулась – дом уже догорал.

Эльза подошла к обнажённой графине, заглянула в её когда-то красивые, теперь остекленевшие глаза, рывком выдернула стрелу из тела несчастной и, обтерев наконечник о лежавшее на земле обгоревшее платье, отправилась в обратный путь. Пройдя немного по лесу, она почувствовала неописуемое чувство лёгкости и свободы.

* * *

Ульрика отсутствовала целый день. Уже вечером Зигфрид начал волноваться и требовать жену.

– Где графиня? – рычал фрайграф на прислугу, которая в страхе разбегалась от разъярённого хозяина и не знала, что сказать. – Позовите моего майордома Ирвина!

Вся прислуга, включая последнюю кухарку и прачку, догадывалась об отношениях Ульрики и Ирвина – все, кроме Зигфрида.

Время перевалило за полночь, а графиня так и не вернулась в замок. Зигфрид предчувствовал беду…

На рассвете он отправил гонца к сыну в замок Брауншвайг с просьбой о помощи.

Гонец прискакал в восемь часов утра, когда Эрик и Ирма сладко спали на новых простынях. Хаген вошёл в спальню и осмелился разбудить молодого ландграфа.

– Господин, простите, – беда… Гонец от вашего отца привёз срочное письмо, – Хаген старался говорить шёпотом, чтобы не разбудить Ирму.

– Ну, что там ещё?.. Он решил сообщить мне о своих похоронах?.. – Эрик сладко потянулся и зевнул.

– Нет, хуже… Пропала ваша мачеха вместе с майордомом, по крайней мере, так говорит гонец.

Эрик вскочил с кровати.

– Как пропала? Когда?

Хаген протянул письмо. У Эрика неприятно «засосало под ложечкой». Быстро вскрыв письмо, он прочитал:

«Сын мой, Эрик!