Кровь данов

Тогда женщины племени решили убить красавицу. Ночью, когда утомленные воины спали, они вооружились ножами и отправились в дом, где жила красивая путница. Но та ждала их на площади у колодца, кутаясь в свой платок.

«Зачем же в руках своих держите вы ножи?» — спросила девушка.

Голос ее гремел, как гремит обвал весной в горах. Сверкнула молния, ударив в дерево за спиной девушки. Дерево вспыхнуло, как факел, и стало светло, как днем. Все мужчины проснулись и выбежали на улицу.

«Вот как вы решили поступить! Убить меня!» — Голос ее был таким страшным и пронзительным, что женщины побросали в пыль свои ножи и прижали к ушам ладони.

— Это была Йотль?.. — прошептал Ули.

— Эта была Йотль, — кивнул Хродвиг. — Решила она так испытать жителей этого села, но те не прошли ее испытания. И она наказала их.

— Убила всех? — опять спросил мальчик.

— Нет. Плюнула себе под ноги и исчезла. Жители вздохнули с облегчением, решив, что беды их позади. Но не тут-то было. Сами они с той ночи онемели, а земля перестала принимать мертвых, когда они начали хоронить своих павших в усобице воинов.

— Как это «перестала принимать»? — удивился Ултер.

Хродвиг раздраженно стукнул посохом в днище повозки.

— Выталкивала мертвецов. И тогда стали жители строить дома для мертвых и складывать тела там…

— Так это Город мертвых! — догадался мальчик, подпрыгнув. — И деревня молчальников рядом! Нам Байни про них рассказывала.

Хоар почувствовал вдруг, что во рту совсем пересохло и стало трудно дышать. Сделав глубокий вздох, он спросил:

— Хранитель, зачем ты рассказал эту легенду?

Хродвиг, услышав голос Хоара, открыл глаза и повернул к нему бледное лицо. На лбу уродливым росчерком чернела замазанная целебной смолой царапина. Хродвиг долго молчал, уставившись блеклыми глазами на верного помощника. А потом ответил:

— Должен же мальчик знать, куда мы направляемся…

— Но нам же надо ехать в Пайгалу… — заторопился Хоар. — И твой дом на колесах не пройдет…

— Мой дом уже давно не здесь! — вдруг пронзительно закричал Хродвиг и вновь громко ударил посохом в пол. Мелодия свирели испуганно прервалась. — Мой дом уже давно ждет меня, — устало добавил Хродвиг, успокаиваясь. — Время пришло, Хоар. Время пришло.

— Но как же мальчик? — растерянно спросил Хоар. Беспомощные, глупые слова царапали пересохшее горло.

— А что мальчик? — спросил Хранитель, с усилием разгибаясь. Он протянул руку и слегка потрепал Ултера по голове. — Вот я побывал давным-давно в Городе мертвых, и костлявая с тех пор все не могла меня найти. Кто знает, может, и тебя ждет долгая жизнь, правнучек?

— Я еду в Город мертвых… — прошептал Ултер.

Из-за поворота показалась поляна перед Ойдеттой. Ожидающие их на околице мальчишки и девчонки, подпрыгивая и взмахивая руками, наперегонки бросились к повозке.

Скрип-скрип!
Дом на колесах скрипит, —

танцевали и пели на обочине босоногие сорванцы, тыча пальцами в повозку.

Слышишь?
Скрип-скрип!
Правосудие не за горами! —

понеслась незатейливая детская песенка в голубое небо, где продолжала расти над горами зловещая темная туча.

Глава 3

Атриан

Олтер

Из-за драки дом толком осмотреть так и не успели — гордые горцы надменно повернулись спиной к малолетним невежам и зашли в ту дверь, откуда только что вывалились. Незаметно для окружающих меня подталкивали вперед.

Едва вошли в дом и захлопнули дверь, как Барат бросился к окну. Встав в темный угол, он уставился во двор. Я сунулся к нему, но места не нашлось, а показываться в освещаемом проеме не хотелось. Да и Барат цыкнул недовольно.

— Стоят. Рыжие обормоты руками размахивают, а твоя девчонка их отчитывает.

— Она не моя, — буркнул я.

Вот умник! Я тоже хочу посмотреть.

— О какая! С характером. И ногой притопнула, — восхитился горец.

— Бой-баба! — весело согласился Йолташ. — Кто она? — спросил он меня.

— А ты что, не слышал? — удивился я.

Йолташ виновато пожал плечами.

— Хотя, конечно, — насмешливо сказал я. — Как вам услышать? Выскочили вдвоем, глаза выпученные, с мечами наперевес — как на лютую сечу. А тут детишки на кулачках…

— Да мы думали, опять покушение… — донеслось со стороны окна от Барата.

Вот я балда! Парни переживают, а я зубоскалю. И курсов бодигардов они не кончали — потому как нет здесь таких курсов. Хотя… надо бы узнать — а вдруг…

— Девчонка решительная, — согласился Остах. — Вся в мать пошла. Матушка у нее та еще…

— И кто ее мать? — спросил Барат.

— Известно кто. Сиятельнейшая Элса Эттик, жена сиятельнейшего Сивена Гриса.

— Так она что — дочка наместника? — присвистнул Барат. — Ловко!

— Что же получается?.. — задумчиво протянул я, дурачась. — Мама — сиятельнейшая, папа — сиятельнейший. Мне ее сиятельнейшей Наулой звать, что ли?

Все представили маленькую пигалицу в запачканном хитоне с ободранной коленкой, непослушной челкой на лбу и дружно расхохотались.

— О! — послышалось от Барата у окна. — А вот твоя сиятельнейшая сбила мальчишек гуртом и погнала куда-то.

— Она не моя, — повторил я и огляделся.