По слухам, этот город возник примерно в то же время, когда родился Христос, а опустел, когда Европа погрузилась во мрак Средневековья. Теотиуакан достиг такого великолепия и расцвета, что даже спустя века можно было легко поверить, что он создавался самими богами. Храмы, возведённые древними мастерами, послужили образцами для всех великих индейских культовых сооружений, построенных впоследствии, но ничто из возникшего потом не могло поспорить с изначальными шедеврами.
При виде Теотиуакана у меня захватило дух и ёкнуло сердце. Первым, что ошеломило при вступлении в заброшенный город, были две величайшие, внушавшие ацтекам наибольшее благоговение и трепет пирамиды Сего Мира, монументальные храмы Солнца и Луны. Именно эти великие пирамиды ацтеки старались копировать, создавая свои святилища.
Две основные группы храмов были соединены широкой дорогой — Дорогой мёртвых. В пол-лиги длиной, она была достаточно широкой, чтобы по ней могли бок о бок проехать две дюжины экипажей. На северном конце города, наряду с менее значительными пирамидами, находилась пирамида Луны, а к востоку от неё возвышалось величайшее из всех строений: пирамида Солнца. Сторона её основания имела в длину более семисот футов, в высоту же она достигала двухсот с лишним.
Великая лестница пирамиды Солнца поднималась вверх по пяти уровням храма — эта лестница, ведущая к небесам, являлась продолжением Дороги мёртвых.
Пирамида Луны внешне напоминала пирамиду Солнца, но уступала ей по величине.
Близ центра города, к востоку от Дороги мёртвых, находилась Ciudadela — Цитадель, огромный, врытый в землю двор, со всех четырёх сторон окружённый храмами. Посередине этого ограждённого пространства высился храм Кецалькоатля. Этот храм — ступенчатую пирамиду, подобную пирамидам Солнца и Луны — украшали впечатляющие скульптурные изображения Пернатого Змея Кецалькоатля и Огненного Змея, который переносит солнце в своём ежедневном путешествии через небосвод.
Храм был пугающим и величественным.
Каждый год ацтекские чтимые глашатаи отправлялись в Теотиуакан, чтобы воздать почести богам. Они неспешно шествовали по Дороге мёртвых к храму Солнца среди других храмов и гробниц древних владык, ставших богами. Теперь и мы с Целителем шли по стопам тех ацтекских правителей.
— Солнце и луна, муж и жена, стали богами, когда принесли себя в жертву, чтобы спасти землю от тьмы, и превратились в золотистый огонь дня и серебристый свет ночи, — сказал Целитель.
Мы остановились перед величайшей пирамидой на земле, храмом Солнца, раскинувшемся на десяти акрах площади.
Старик прищёлкнул языком.
— Боги по-прежнему здесь, ты можешь почувствовать их. Они зажали твоё сердце в своём кулаке и могут его вырвать.
Он засучил рукав, обсидиановым ножом надрезал нежную кожу на нижней стороне предплечья, дал крови стечь на землю и вручил нож мне.
Я сделал порез на своей руке и тоже подержал её так, чтобы капли крови упали на землю.
В этот миг из сумрака храма вышли и медленно направились к нам четверо — трое мужчин и одна женщина. Не зная их в лицо, я сразу понял, кто они такие. Колдуны и жрецы, столь же древние и почтенные, как сам Целитель.
Их приветствие состояло из тайных знаков и слов на таинственном языке, ведомом лишь посвящённым в тёмные искусства.
— Эти люди будут проводниками, призванными помочь тебе поговорить с предками, — сказал Целитель. — Они сделают твою кровь ацтекской и отведут тебя туда, куда позволено входить лишь носителям истинной крови.
До сих пор слова Целителя о возможности «говорить с богами» я не воспринимал серьёзно, но суровые лица и непроницаемые глаза жрецов сильно поколебали мой скептицизм.
Но как же, интересно, говорят с богами?
Жрецы повели меня к зеву туннеля великой пирамиды Солнца, скрытому так искусно, что человеку несведущему нипочём бы его не найти. Он вёл в её полое чрево, к каверне, огромной, как зал собраний.
В центре горел костёр, по стенам — я этого не видел, но слышал — журчала вода. Я чувствовал запахи огня и воды.
— Мы пребываем во чреве Земли, — возгласила женщина. — Мы вышли из пещер на свет тысячу поколений тому назад. Эта пещера есть мать всех пещер, святая святых. Она пребывала здесь до того, как была воздвигнута пирамида Солнца.
Голос жрицы упал до шёпота:
— Она была здесь во Время тьмы, после того как каждое из четырёх солнц гасло и остывало.
Мы окропили костёр кровью из наших рук и уселись перед ним, скрестив ноги.
И вот что было дальше. Невесть откуда взявшийся в пещере холодный ветер треплет сзади мои волосы, посылая по спине волну холода и страха. Мало того что ему вроде бы неоткуда здесь взяться, но ветер ещё и кажется мне живым.
— Он с нами, — хрипло смеётся старая женщина.
Один из жрецов затягивает гимн богам: