Крокодиловы слезы

Вероника по-прежнему не сводила взгляда с могилы псевдо-Тимура. Похоже, моя информация с трудом укладывалась в ее стриженой голове, что, впрочем, неудивительно. Могу себе представить, сколько там всякого хлама! Сдается мне, зря я ей все разболтала, прониклась, так сказать, сочувствием к ее горю. С другой стороны, после всех смертоубийств, к которым я против своей воли оказалась причастной, даже Тимур не осудил бы меня за то, что я выдала его тайну. Мне бы только его найти хоть на пять минут раньше, чем за мной придут с наручниками. И уж тогда я расколюсь на полную катушку, пусть Тимур на меня не надеется. Все-таки я слабая и беззащитная женщина, а не супервумен. А потому у него времени до вечера, и если он не объявится раньше, я выложу скромным товарищам в серой униформе все, что знаю. А буде они засомневаются, я призову на помощь Люську, которая видела Тимура живым и почти здоровым.

Пока я обдумывала свои ближайшие перспективы, Вероника, как выяснилось, тоже времени не теряла. Похоже, ей таки удалось разгрести хлам, скопившийся в ее экстравагантной лысой голове, потому что речи ее оказались в высшей степени осмысленными. А сказала она следующее:

— Кажется, я знаю, кто мог желать ему смерти.

— Ну-ну, и кто же это? — подбодрила я ее.

— Я!

Ну вот вам, это называется «приехали». По этой идиотке психушка плачет, а я, дура, пытаюсь разговаривать с ней как с нормальной.

— Это я, это я вынесла ему приговор! — Эта блаженная продолжала нести стопроцентную чушь. — Я… я затаила на него обиду… и… в конце концов она на него перешла. Она, она обрушилась на его голову, как дамоклов меч!

Сколько я помню, голова Тимура в результате покушения особенно не пострадала, но это и неважно в свете открывшихся фактов, а именно — того обстоятельства, что у самой Вероники с головой не в порядке, и скорее всего уже давно, судя по скудной растительности на ее черепушке. Спрашивается, зачем я трачу время на душеспасительные беседы с этой умалишенной, когда у меня под ногами земля горит?

— Ладно, я пошла. — Я устало махнула рукой, на прощание по-дружески посоветовав:

— Не стоит тратиться на венки, все равно ведь украдут.

Но уйти мне не удалось. Вероника вцепилась мне в локоть и затараторила, затараторила… Сказать, что это была бессвязная речь, значило бы не сказать ничего. Это был поток сознания, прерываемый пространными паузами, охами, вздохами и неразборчивыми лирическими отступлениями. Признаюсь, я совершенно не рассчитывала обнаружить в этой куче словесного навоза жемчужное яйцо, а напрасно!

Мало-помалу привыкнув к своеобразной Вероникиной манере изложения мыслей, я научилась отделять немереные завалы эмоций от сиротливых крупинок дельной информации. Сначала я эти крупинки заботливо отобрала, потом аккуратно подогнала друг к дружке, как детали детской мозаики, и поразилась сложившейся картинке. А на ней вырисовывалось следующее: наша экзальтированная Вероника была повернута на Тимуре без малого два года, все это время ухитряясь методично отравлять жизнь ему, его жене, ныне покойной, а также вычисленным ею любовницам (мне повезло, я счастливо избежала их участи). Мало этого, она еще умудрялась держать при себе на коротком поводке воздыхателя, у которого, судя по отрывочным Вероникиным сведениям, крыша тоже была не на месте. Какой нормальный мужик стал бы так долго позволять, чтобы его использовали в качестве жилетки для горьких слез по другому. Ну да, эта покинутая Тимуром краля пудрила мозги какому-то сохшему по ней хахалю в таком духе: мол, я бы тебя полюбила, если бы мое сердце не принадлежало тому, кто… Короче, «я другому отдана и буду век ему верна».

Так вот, как я уже сказала, преданный Вероникин поклонник терпел эти измывательства очень долго, а не далее как на прошлой неделе пообещал избавить ее от мук неразделенной любви, а заодно и себя, надо полагать. Каким образом, он не уточнил, да и сама Вероника не придала значения его словам, и только теперь до нее дошел их смысл.

— Это я его толкнула на преступление! — закончила она свою исповедь, сильно смахивающую на психологический триллер.

Конечно, эта история выглядела не очень правдоподобной и даже искусственной, как веночек из желтых хризантем и шляпка с вуалью, но проверить ее следовало. Опять же заочный образ Вероникиного обожателя наталкивал на кое-какие сомнения. У меня складывалось такое впечатление, что с головой у него было не лучше, чем у Вероники. По крайней мере, навязчивые идеи этой парочке явно присущи. Он зафиксировался на Веронике, а она в свою очередь — на Тимуре. Гм-гм, а как же тогда со мной? Я ведь тоже прямо прикипела к Тимуру. Впрочем, речь ведь не обо мне, до меня еще очередь дойдет.

— Когда ты его видела в последний раз? — набросилась я на Веронику.

— Кого? — Эта чокнутая уставилась на меня из-под вуали, — Да хахаля своего!

— Как раз тогда, ну, неделю назад, — пролепетала Вероника, — а с тех пор — ни разу. Это так странно, он ведь каждый день ко мне приходил или звонил, а тут… Но я не придала значения, а тут еще то… то, что случилось с Тимуром!