«Крокодил»

На сцене мрак. Вдали сливаются струи Арагвы и Куры. Тревожно журчит минеральная вода в источнике. Луч света ударяет в полукруг, образованный из ряда вычурных стульев На них сидят: небритый Печорин в картузе, холеный Грушницкий с пистолетом, зареванная княжна Мэри в кринолине и усатый Максим Максимыч в лысине.

Печорин щиплет басовую струну гитары.

Печорин(отрешенно, камерно). На севере диком стоит одиноко на голой вершине сосна… (Обрывает струну, заслоняется ладонью.) Что за лица крутом, что за лица, господи! И это высший свет на водах!.. Уехать бы, уехать… Но куда?!

Грушницкий. До вас дошли последние кисловодские слухи? О, сэ минифик! У нашей маленькой княжны Мэри фантастический роман с этим грубым животным Печориным…

Печорин. Не распускайте язык, Грушницкий. Вы позер и ничтожество.

Княжна Мэри(плача). Перестаньте, господа, перестаньте!..

Максим Максимыч. Я Печорина знаю. Помнится, на Кавказе дело было. В крепости. Там из-за него чеченка одна отдала богу душу. Бэлой ее звали. Так Печорин хоть бы перекрестился, право слово…

Печорин(опять запевает), И скучно, и грустно, и некому руку подать в минуту душевной невзгоды… (Обрывает еще одну струну.) Да, я отвратителен сам себе, я жажду застрелиться! Но кто оценит мой поступок?

Княжна Мэри. В крепости? Чеченка? Боже мой, я не вынесу этого!

Грушницкий. Вы опозорили девушку! Мы будем стреляться! Немедленно! Держите пистолет!

Печорин. Отстаньте, Грушницкий. Я ведь знаю: пистолет не заряжен. Я вас так убью — песней! (Перебирает оставшиеся струны.) А он, мятежный, просит бури, как будто в бурях есть покой…

Грушницкий. Замолчите, замолчите, ваше пение действительно убивает! (Падает замертво со стула.)

Княжна Мэри. Ах, зачем вы сделали это? Вы всё, всё испортили! (Ревет на плече у Максим Максимыча.)

Максим Максимыч. Ну, тихо, тихо… Все образуется… Забудешь его. Дурной он человек, лишний…

Печорин. И кто-то камень положил в его протянутую руку… (Рвет все струны и ломает о голову Максим Максимыча гитару.)

Звон колоколов. Стенание Терека. Нарастающий стук топора и молота.

ТАЙНА ОНУФРИЯ

(Телепередача о кино)

Ведущий. Итак, дорогие телезрители, состоялась премьера многосерийного фильма «Не плачь, Онуфрий!». Теперь можно с радостью сказать: получилось! Да, вышел настоящий, где-то даже художественный фильм. И сегодня по вашей просьбе к нам на студию заехал хорошо известный в наших и не наших кругах актер театра, кино, радио, телевидения, эстрады и цирка Викентий Викентьевич Ангаров.

Ангаров. Здрасьте.

Ведущий. Когда мы узнали, что главная роль в картине поручена вам, Викентий Викентьевич, то сразу поняли: лента обречена. Обречена на большой успех. Скажите, а как вы вообще относитесь к многосерийным фильмам?

Ангаров. Отлично отношусь. Чем больше серий, тем больше простора для показа героев в их общественной и интимной многогранности. Ведь в жизни всегда есть место подвигу. А мой Онуфрий такой.

Ведущий. Да, это правильно. Перевоплощаясь в Онуфрия, нашего современника, вам самому пришлось приобщиться к героике будней. В фильме вы фехтуете, прыгаете затяжным прыжком в море, затыкаете пальцем течь на корабле, перекусываете зубами колючую проволоку. Откройте свой маленький секрет: где вы научились всему этому?

Ангаров. Меня учила жизнь. Я читал Станиславского, искал зерно, наблюдал людей на улице. Правда, должен признаться: в картине вместо меня фехтует мастер спорта Касаткин, а затяжным прыжком в море падает чучело. Проволока, которую я перекусывал, была сделана из папье-маше.

Ведущий. Но зато момент, когда Онуфрий идет по карнизу небоскреба, потребовал от вас исключительной выдержки.

Ангаров. Естественно. Съемки были максимально приближены к натуре. Небоскреб построили в павильоне, а карниз находился на высоте порядка двух метров от пола. И поэтому когда во время четвертого дубля я случайно упал вниз, то потом три дня не мог работать.

Ведущий. У вас была травма?!

Ангаров. Да. Моральная.

Ведущий. Расскажите, пожалуйста, как снимался эпизод кораблекрушения.