Кризис современной цивилизации (СИ)

Б. И. Пружинин указывает на социальную специфику современного развития прикладных наук: "В прикладном исследовании задачи ставятся извне - клиентом, заказчиком. И результат, в конечном счете, оценивается им же. Причем не с точки зрения истинности" [139, с.138]. В силу этого развитие прикладных наук всегда однобоко: "...сегодня уже можно просто констатировать, что прикладная наука не способна сама развиваться как наука, ибо не способна самостоятельно обеспечить преемственность в развитии знания. Логика ее развития задается извне" [139, с.117]. Наука, таким образом, несмотря на часто встречающееся в СМИ превознесение ее позитивной роли, сама оказывается под контролем рынка и капитала. В глобальных проблемах современности виновата не наука, а общество. Как писал тот же К. Лоренц: "Перенаселение с неизбежно сопровождающими его потерей индивидуальности и унификацией; отчуждение от природы, отнимающее способность к благоговению; коммерческий бег человечества наперегонки с самим собой, превращающий в утилитарном мышлении средство в цель, причем первоначальная цель забывается; и не в последнюю очередь всеобщее притупление чувства - все эти явления находят свое отражение в процессах дегуманизации наук; они не следствия этих процессов, а их причины" [78, с. 57]. Узкий прагматизм противоположен сущностным гуманистическим целям науки: "Особая же опасность модного индоктринирования в области науки состоит в том, что оно уводит стремление к знанию слишком многих, хотя, к счастью, не всех современных естествоиспытателей в сторону, прямо противоположную подлинной цели всего человеческого познания, а именно - лучшему самопознанию человека" [78, с. 57].

В чем причина такой "прагматизации" развития современной науки, оборотной стороной которой становится широкое распространение сциентизма и его двойника - обскурантизма? Ответ очевиден - в победе общества потребления. Как отмечает Э. Фромм, во всеобщем распространении рыночного характера свою роль играет и система образования, где под маркой плюрализации, демократизации, учета интересов студентов все более разрушаются такие ценности, как целостность научного мировоззрения и критичность мышления. В работе "Революция надежды" Э. Фромм констатирует, что образование стало инструментом общественного преуспевания или, в лучшем случае, сведено к использованию знаний для практического приложения, к "добыванию пищи" [125, с. 330]. В книге "Иметь или Быть" он выделяет два типа студентов: ориентированных на обладание знанием и на бытие. Первые, слушая лекции, воспринимают слова, улавливают логические связи и общий смысл, делают максимально подробные записи, но не думают о содержании, о своем отношении к материалу. Мысли, не укладывающиеся в привычную систему, вызывают у них страх. Вторые, приходя на лекции, уже имеют представление о теме, которая будет обсуждаться. Они не просто слушают, но и воспринимают и реагируют активно и творчески [125, с. 409-410]. К сожалению, система образования больше ориентирована на первый тип. Как пишет Э. Фромм, многие колледжи предлагают студентам гигантский бутерброд, от которого студент может откусить кусочек то в одном, то в другом месте, что якобы стимулирует к свободному выбору темы [125, с. 421]. Думается, здесь невольно вспоминается реформа вузов по болонской системе. На место смысла пришли информация и навыки. Вдобавок, многие студенты ориентированы не на знания, а на диплом.

Испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет еще в 1930 г. за пять лет до прихода в большую политику Франко писал о "восстании масс", довольных собственной заурядностью, требующих от мира все больше и одновременно совершенно неблагодарных по отношению ко всему, что облегчает им жизнь, в т. ч. и к науке [100, с.191-201]. При этом, благодаря растущей специализации сами люди науки замыкаются во все более тесном пространстве мысли, не осознавая связи своих научных проблем с развитием европейской цивилизации [100, с. 213]. То же наблюдается и среди интеллигенции в целом: "Несоответствие между тем явным и прочным благоденствием, которое наука дарит, и тем отношением, которым ей платят, таково, что нельзя больше обманываться пустыми надеждами и ждать чего-либо иного, кроме всеобщего одичания. Тем более, что нигде равнодушие к науке не проступает, в чем мы не раз убедимся, с такой очевидностью, как среди самих специалистов - медиков, инженеров и т. д., - которые привыкли делать свое дело с таким же душевным настроем, с каким водят автомобиль или принимают аспирин, - без малейшей внутренней связи с судьбами науки и цивилизации" [100, с. 203].

Но кто он - "массовый человек" испанского философа? Это не пролетарий, не крестьянин, не ремесленник. Это тот, кого в СССР называли мещанином, а на Западе - петти-буржуазией, продукт капиталистического отчуждения труда. Именно мещанская среда современного "среднего класса" и является главным рассадником модного "научно обоснованного" обскурантизма, существующего рука об руку с антигуманным неолиберальным сциентизмом.