Кризис самоопределения

Внезапный и необъяснимый общенациональный консенсус вокруг #ДжерриУбилаСэмми принес Команде Ко громадное облегчение. Все утро они были главной темой Твиттера, но, как вынужден был признать маркетинговый спец Тоби, “не по-хорошему”.

Оказалось, что лобовая перезагрузка их кампании по удержанию Англии в едином Королевстве под тегом #ВЕЛИКАЯБританияВсеДелоВНазвании оказалась более противоречивой и менее популярной, чем надеялись Джим с Берил.

План был довольно простой. Вслед за объявлением нового хештега Команда Ко собралась отставить ныне концептуальную “тугоухость” #ЛюбОстрова и сосредоточиться на энергичном новом патриотическом призыве, который объединит нацию вокруг представления об Англии, с которым любой сможет отождествиться: с историей, единой для Англии и других частей Королевства.

Впустую старались младшие участники Команды Ко призывать к попыткам удержать дискуссионную повестку вокруг злободневных вопросов – занятости, качества услуг, экономики. “Англия на выход” в этом отношении слаба, говорили они. Их модель – общество низких налогов и низких доходов, и такой подход, как это виделось, был чреват превращением независимой Англии в потогонный цех, обслуживающий внешний мир. Единственный отчетливый довод “Англии на выход” против этого обвинения – непрестанное повторение формулировки “Проект Безнадега”, которая, вопреки своему успеху, уже несколько поистаскалась.

Но к этим призывам остались глухи. Тоби, невероятно дорогой спец по маркетингу, убедил Джима и Берил, что слова типа “занятость”, “услуги” и “экономика” – “негативные”, а их имиджу нужны “позитивные” слова. А что может быть позитивнее слова “ВЕЛИКАЯ”?

– Нам нужно присвоить слово “ВЕЛИКАЯ”, – постановил он. – Напирать на “ВЕЛИКАЯ”. Внушить людям, что “ВЕЛИКАЯ” – это наше слово по праву и наша команда – ВЕЛИКАЯ.

А потому Команда Ко объявила, что они бесцеремонно подгребают под себя грядущую годовщину Фолклендской войны как целиком и полностью ВЕЛИКОБританское достижение в защите ВЕЛИКОБританских граждан на крошечной и уязвимой ВЕЛИКОБританской заморской территории как стартовую площадку для ВЕЛИКОЙ новой кампании #ВЕЛИКАЯБританияВсеДелоВНазвании.

В конце концов, кто станет спорить с таким простым и искренним патриотизмом? “Что, – добавил Тони, радостно прикарманивая очередную громадную мзду, – тут можно не полюбить?”

Ответом стала Крессида Бейнз, поборница “пробуднутой” истории и зачинательница “инновационного” движения #ПомнимИх, и ее харизматичный глашатай, экс-Хитклифф и “Попа-1998” по версии журнала “Хит”[82] Родни Уотсон, млевший от своего положения главного – после Боно – пробуднутого среди престарелых белых мужиков.

Крессида и Родни набирали в популярности. Их преследование Сэмюэла Пипса день ото дня все более приближалось к воплощению, и сам этот замысел народу нравился. Даже поверхностное чтение наиболее забористых фрагментов из дневника Пипса показывало, что по любым современным меркам этот человек был половым хищником. По общему мнению, пора было осудить Пипса по всей строгости XXI века: #ПочемуТолькоСэвил?

В кампании Крессиды были достигнуты немалые результаты. Постоянная комиссия в Палате общин рассматривала возможность расширить закон о сроке давности до четырехсот лет, а полиция подготовила полное обвинительное досье на теперь уже обесчещенного летописца. Будут ли давно захороненные кости Пипса выкопаны и представлены суду – этот вопрос оставался открытым: законность преследования человека уже усопшего, а потому неспособного защищать себя в суде, казалась куда менее определенной, чем представлялось поначалу. И уж точно это куда сложнее, чем прощать мертвых гениев-геев и неистовых, напористых суфражисток.

Но, независимо от того, состоится всамделишный суд или нет, Пипса однозначно обвинил суд общественного мнения, и будущие историки отныне воспримут его в первую очередь как полового хищника. Британская библиотека заявила, что на обложку подлинника дневника поместит предупреждение о триггере, то же самое пообещали и “Пенгуин Букс” – когда возьмутся допечатывать эту книгу, но добавили, что вряд ли вообще соберутся.

Крессида Бейнз и Родни Уотсон стали едва ли не постоянными гостями утренних телепрограмм, неустанно пропагандируя кампанию #ПомнимИх.

Они настаивали на изменениях в школьной программе по истории.

Объявляли о новых исследованиях, в ходе которых возникли некоторые свидетельства того, что в роковой антарктической экспедиции Скотта могли участвовать женщины.

Порицали колоссальное гендерное неравенство среди британских статуй.

Это последнее – в особенности личный крестовый поход Родни, потому что, как он с удовольствием сообщал каждому интервьюеру, он привержен пешим лондонским прогулкам.