Кризис

Этот фундаментальный конфликт между традиционной властью непримиримой олигархии и растущими притязаниями других классов общества возможно уладить поисками политического компромисса – либо он останется неразрешенным и приведет к политическому тупику. Второй вариант, увы, стал едва ли не повседневностью с тех самых пор, как в 1925 году в Чили приняли новую конституцию, которая в разные годы предусматривала выборы президента, верхней и нижней палат парламента. При разработке конституции руководствовались, безусловно, благими побуждениями и действовали во имя принципа баланса власти, но, к сожалению, это обернулось тем, что контроль над постом президента и обеими палатами парламента стал доставаться различным политическим партиям, в зависимости от того, какая партия брала верх на конкретных выборах. Два дальнейших изменения в процедуре голосования повысили шансы левых за счет умаления представительства олигархов. По одному из этих изменений чилийские женщины наконец получили право голоса на муниципальных (1934) и на президентских выборах (1949). Второе изменение заключалось в том, что голосование в Чили традиционно проводилось публично, что облегчало землевладельцам задачу принуждения крестьян к «правильному» голосованию; потому решение о введении тайного голосования (1958) способствовало указанному сдвигу влево.

Чилийские политические партии образовали три блока – левый, центристский и правый, которые уравнивали друг друга. Следовательно, правительство то оказывалось во власти левых, то попадало в подчинение правых, в зависимости от того, на чью сторону склонялись центристы. В каждом блоке состояли политики как более, так и менее радикальных взглядов, зачастую конфликтовавшие между собой. Например, в левом блоке имелись умеренные (в том числе большинство ортодоксальных коммунистов), желавшие добиться изменений конституционным путем, и радикалы, более нетерпеливые и жаждавшие революции. Армия, впрочем, оставалась вне чилийской политической борьбы – до 1973 года.

Последние президентские выборы в Чили, до моего приезда туда в 1967 году, прошли тремя годами ранее. Что было неслыханно для Чили, где президента, как правило, избирали простым большинством голосов, выборы 1964 года обеспечили абсолютное большинство центристскому кандидату Эдуардо Фрею. Его считали человеком благонамеренным и честным. Страх перед марксистами и зримый рост могущества левой коалиции побудили многих правых избирателей поддержать Фрея, и его партия также получила контроль над нижней палатой парламента на выборах 1965 года. Это подарило стране надежду, что Фрей может реализовать серьезные реформы и покончить с политическим тупиком.

Фрей действовал быстро, чтобы чилийское правительство сумело выкупить 51 % акций местных, но находящихся во владении американцев компаний по добыче меди. Он одобрил государственные инвестиции в чилийскую экономику, открыл доступ к образовательным программам для бедных чилийцев, превратил Чили в крупнейшего в Латинской Америке получателя американской экономической помощи на душу населения и инициировал аграрную реформу, чтобы разукрупнить обширные землевладения. Но возможности Фрея ограничивал давний политический тупик, в котором пребывало чилийское общество. С одной стороны, реформы Фрея оказались слишком смелыми для чилийских правых; с другой стороны, Фрей не проявил себя так, как того ожидали чилийские левые, которые хотели большего государственного контроля над компаниями по добыче меди, больших государственных инвестиций и большего передела земель. При Фрее чилийская экономика продолжала страдать от забастовок, инфляции и дефицита. Например, пока я был в Чили, там ощущалась хроническая нехватка мяса: даже китовое мясо и жесткая говядина появлялись в мясных лавках крайне редко, зато овечьи глаза выкладывались на прилавки каждый день. Мои друзья стали жертвами уличного насилия. К 1969 году все три чилийских политических блока – правый, левый и центристский – разочаровались в политике президента.

* * *

Событиями в Чили с 1970 года руководили последовательно два государственных лидера, которые олицетворяли противоположные крайности в политике и были категорически несхожи между собой по характеру. Речь о Сальвадоре Альенде и Аугусто Пиночете. Единственным, что их объединяло, было непонимание их мотивов: до сих пор невозможно объяснить, почему каждый из них действовал так, как действовал.