Кризис

На самом деле нет четкой разделительной линии между двумя этими категориями случаев; все различия между ними определяются лишь степенью воздействия. Федеративная Республика Германия выдержала ряд внезапных ударов – вообще-то, сразу три, а не один. Во-первых, это опустошенное состояние Германии на момент капитуляции 7–8 мая 1945 года: это был наихудший кризис из числа пережитых любым государством, о котором идет речь в данной книге. Возведение Берлинской стены 13 августа 1961 года и студенческие восстания, достигшие пика на протяжении нескольких месяцев 1968 года, олицетворяют собой два последующих внезапных кризиса. А вот прибытие Перри к берегам Японии и переворот Пиночета в Чили, между тем, не были совсем уж неожиданными изолированными событиями одного дня. Они стали кульминацией событий, которые происходили в предыдущие десятилетия, а их последствия преодолевались с переменным успехом многие последующие десятилетия: оба эти утверждения также применимы к истории послевоенной Германии. Далее мы увидим, что факторы, критичные для так называемых «внезапных» общенациональных кризисов (главы 2–5) аналогичны тем, которые проявляются в так называемых постепенных общенациональных кризисах (эта глава и следующая).

Поэтому я считаю полезным рассматривать оба набора случаев в одних и тех же рамках. В частности, послевоенная немецкая история не только иллюстрирует большинство факторов нашей структуры; четыре из них она демонстрирует, что называется, в предельном варианте. Давайте начнем с обсуждения этих четырех факторов, а затем изучим еще несколько менее экстремальных, но все же значимых признаков.

Первое, в чем пример Германии оказывается экстремальным, – это географическая ограниченность (фактор № 12 в таблице 1.2) Она не имела возможности предпринимать успешные самостоятельные инициативы; отсюда возникала необходимость ожидать появления благоприятных возможностей в результате действий других стран. Среди шести государств, обсуждаемых в главах 2–7, лишь Финляндия может конкурировать с Германией в количестве ограничений на ее способность действовать независимо. Эта идея может поначалу показаться нелогичной, ведь мы привыкли считать Германию XX столетия прямой противоположностью стремлению воздерживаться от самостоятельных действий: при императоре Вильгельме II и при Гитлере она совершала дерзкие военные выпады, которые привели к обеим мировым войнам. Но эти мировые войны, кстати, подтверждают мое обобщение: оба закончились катастрофически для Германии, поскольку Вильгельм и Гитлер не ждали появления благоприятных возможностей, а проявляли инициативу – с ужасающими последствиями.

Чтобы понять географические ограничения Германии, взгляните на карту страны, а также на свежие исторические карты Европы. Сегодня Германия имеет сухопутные границы с девятью странами (Нидерланды, Бельгия, Люксембург, Франция, Швейцария, Австрия, Чехия, Польша и Дания), тогда как ее северное и балтийское побережья открыты для агрессии еще восьми стран (Великобритания, Норвегия, Швеция, Финляндия, Россия, Эстония, Латвия и Литва). Кроме того, Германия приобрела трех новых сухопутных соседей, когда аннексировала Австрию в 1938 году (Италия, Югославия и Венгрия), а также имела в соседях Литву с 1918 по 1939 год. Некоторые из этих стран входили в состав двух крупных сухопутных соседей страны (Россия и Австро-Венгерская империя) до 1918 года. В сумме получается 20 недавних исторических соседей Германии (если считать каждое исторического государство единожды, не учитывая сухопутных и морских соседей или прежние и современные государства). Из этих двух десятков 19 – все, кроме Швейцарии – либо воевали с Германией на суше, либо атаковали с моря, размещали у себя немецкие войска, позволяли перевозить солдат (Швеция) или были захвачены Германией с 1866 по 1945 год. Пять из этих 20 соседей являются или являлись более могущественными (Франция, Россия, империя Габсбургов, Великобритания, а также Швеция).