Кризис

Другим примером «эволюционного кризиса» выступает Австралия (глава 7), сумевшая изменить собственную национальную идентичность за те пятьдесят пять лет, на протяжении которых я в ней бывал. Когда я впервые приехал туда в 1964 году, Австралия воспринималась как отдаленный британский форпост в Тихом океане, она все еще цеплялась за Великобританию в формулировании своей идентичности и проводила политику «белой Австралии», подразумевавшую отчуждение неевропейских иммигрантов. Но Австралия столкнулась с кризисом идентичности, поскольку «белая» и британская идентичности все сильнее противоречили географическому положению Австралии, потребностям ее внешней политики, оборонной стратегии, принципам развития экономики и переменам в демографии. Сегодня торговля и политика Австралии ориентируются прежде всего на Азию, городские улицы и университетские кампусы изобилуют представителями азиатских национальностей, а австралийские избиратели едва не взяли верх на референдуме, что предлагал отказаться от признания королевы Англии главой австралийского государства[13]. Тем не менее, как в Японии эпохи Мэйдзи и в Финляндии, изменения были выборочными: Австралия по-прежнему остается парламентской демократией, ее государственным языком по-прежнему является английский язык, а большинство австралийцев составляют британцы по происхождению.

Все общенациональные кризисы, о которых шла речь выше, хорошо изучены и были успешно преодолены (или, по крайней мере, давно преодолеваются), в результате чего у нас есть возможность оценить их результаты. В последних четырех главах настоящей книги описываются текущие и будущие кризисы, чьи результаты пока трудно предугадать. Начинаю я с Японии (глава 8), пускай о ней уже говорилось в главе 3. Япония сегодня сталкивается со множеством фундаментальных проблем, и некоторые из них вполне осознаются японским народом и правительством, тогда как существование других попросту отвергается. В настоящее время сколько-нибудь практического способа разрешить эти проблемы нет, но будущее Японии действительно определяется выбором народа. Возможно, память о трансформации эпохи Мэйдзи поможет современной Японии мужественно преодолеть испытания и добиться успеха.

Следующие две главы (главы 9 и 10) посвящены моей родной стране – США. Я выделяю четыре текущих кризиса, которые грозят американской демократии и американскому могуществу в следующем десятилетии – и чреваты повторением того, что когда-то произошло в Чили. Конечно, я не уникален и не одинок в своих открытиях: многие американцы публично обсуждают все четыре кризиса, а общее ощущение близящейся катастрофы широко распространяется по США. На мой взгляд, все четыре проблемы на данный момент не имеют решения; более того, ситуация неуклонно ухудшается. Впрочем, США, подобно Японии эпохи Мэйдзи, обладают памятью о преодоления кризисов, особенно того, что спровоцировал нашу длительную и кровопролитную гражданскую войну, и того, который побудил нас в мгновение ока отказаться от политической изоляции ради участия во Второй мировой войне. Помогут ли эти воспоминания моей стране?

Наконец мы обсудим мир в целом (глава 11). Разумеется, велико искушение перечислить бесконечную череду проблем, стоящих перед миром, но я сосредоточусь на тех четырех, которые видятся мне актуальными: если тенденции продолжатся, это приведет к падению уровня жизни во всем мире в следующие несколько десятилетий. В отличие от Японии и США, где налицо долгая история национальной идентичности, самоуправления и воспоминаний об успешных коллективных действиях, у мира в целом нет чего-то подобного. Без таких воспоминаний, которые бы нас воодушевляли, справится ли человечество, впервые за свою историю столкнувшись с вызовами, потенциально смертоносными для планеты?

Эта книга заканчивается эпилогом, где сопоставляются исследования семи государств и мира в целом с точки зрения упомянутого десятка факторов. Я пытаюсь ответить на вопрос, обязательно ли стране нужен кризис, чтобы стимулировать радикальные изменения. Понадобился шок от пожара в клубе «Коконат-гроув», чтобы случилась реформа психотерапии; отважатся ли государства на реформирование без такого шока? Также я обсуждаю, оказывают ли руководители и лидеры определяющее влияние на историю; намечаю направления будущих исследований и обозначаю те уроки, которые мы могли бы реально почерпнуть из изучения истории. Если люди – или хотя бы их лидеры – решат поразмыслить над минувшими кризисами, их понимание прошлого может помочь нам преодолеть нынешние и будущие кризисы.

Часть первая. Индивиды

Глава 1. Индивидуальные кризисы

Личный кризис. – Траектории. – Как справляться с кризисами. – Факторы, связанные с итогами. – Общенациональные кризисы