Кризис

С 1931 г. жил в Америке, активно помогая своей новой родине. Был президентом Эконометрического общества и Американской экономической ассоциации, основал Институт экономического анализа. За развитие метода «затраты-выпуск» получил Нобелевскую премию по экономике 1973 года. Был удостоен ряда престижных наград, в том числе французского ордена Почетного легиона и высшего японского ордена «Восходящее Солнце». В его честь названы многие экономические явления — существуют, например, модель Леонтьева и парадокс Леонтьева. Леонтьев увлекался парусным спортом и потому любил объяснять ученикам, что экономика очень похожа на яхту в море. «Чтобы дела шли хорошо, нужен ветер — это заинтересованность. Руль — государственное регулирование»

А ведь в то же самое время свои услуги новой власти предлагал лауреат Нобелевской премии по экономике, русский по крови и американец по паспорту, Василий Леонтьев. Однако признанному мировому авторитету Ельцин предпочел книжного знайку Гайдара, похожего на Мальчиша-Плохиша из книжек его дедушки. С тем же успехом истекающего кровью больного следует везти не к знаменитому хирургу, а к полуграмотному знахарю.

То, что сотворило с Россией задорное правительство реформаторов, не укладывалось ни в какие рамки. Эти ребята воспринимали страну в качестве гигантского испытательного полигона.

Подавляющее большинство новых министров ни дня не работали на производстве, не понимали и не знали, чем живет огромная держава, и дальше Сочи никуда не выезжали. Из 35 членов гайдаровского правительства двадцать были преподавателями и научными работниками средней руки, сиречь типичными теоретиками. Весь экономический блок состоял сплошь из одних доцентов с завлабами.

Они даже государственного бюджета на 1992 год сверстать не сумели, о чем еще можно говорить!

Выдающийся экономист, Нобелевский лауреат в области экономики и профессор Колумбийского университета Джозеф Стиг-лиц так оценивает эту команду:

— Их взгляды на экономику были настолько неестественными, настолько идеологически искаженными, что они не сумели решить даже более узкую задачу увеличения темпов экономического роста. Вместо этого они добились чистейшего экономического спада. Никакое переписывание истории этого не изменит… Один из величайших экономических экспериментов последнего столетия обернулся разочарованием.

Первое, с чего начал Гайдар, была треклятая либерализация. Страна не успела еще отойти от новогоднего похмелья, как 2 января отпущенные цены устремились в космос. В первый же месяц они выросли на 352 % (в среднем!). К концу года товары первой необходимости подорожают в десятки раз: яйца — на 1900 %, мыло — на 3100 %, табак — на 3600 %, хлеб — на 4300 %, молоко — на 4800 %. Зато доходы населения снизятся почти вдвое, а все вклады на сберкнижках сгорят синим пламенем[27].

На фоне клятвенных обещаний Ельцина лечь на рельсы, если цены не опустятся, а к осени 1992-го не наступит «стабилизация экономики и постепенное улучшение жизни людей», выглядело это как издевка.

(Впоследствии в «Записках президента» Ельцин простодушно напишет, что давал свои клятвы, в суть реформ особо не вникая, исключительно потому, что целиком доверял правительству. «Гайдар как неопытный политик давал заверения близкой стабилизации. Поневоле мне приходилось делать то же самое».)

Да, дефицит и очереди оказались побеждены. Но жизнь от этого краше не стала. Что толку от праздничного магазинного изобилия и расплодившихся повсеместно коммерческих ларьков, если купить ты все равно ничего не можешь. При коммунистах, по крайней мере, было не так обидно: никому — ничего.

Когда Гайдар увидел, что создает рынок без денег, он с той же лихостью бросился формировать «класс собственников».

После подготовленного им указа о свободе торговли вся страна — от пионеров до пенсионеров — устремилась в бизнес. Отныне каждому разрешалось торговать где угодно и чем угодно. Центральные площади и улицы российских городов превратились в гигантские толкучки. Люди хватали в магазинах все, что попадалось под руки, и тут же выносили на рынки; для стариков это вообще стало единственным способом выживания, ибо на пенсии можно было купить разве что десяток батонов.

Одновременно к либерализации добавилась и приватизация.