Кризис

Так же, как и Рузвельт, Путин принял страну в ужасающем состоянии; правда, миллионы с голода не умирали, но по всем экономическим показателям Россия была отброшена в глубокое прошлое.

И не беда, что один въехал во власть в инвалидной коляске, а второй — на горных лыжах; для национального лидера — важнее не это.

Результат — вот, что главное. Какой передаст он страну своему преемнику.

В этом смысле и Путин, и Рузвельт миссию свою выполнили с успехом. Каждый сумел вывести собственную державу из штопора и сделать ее вполне процветающей.

Когда в 1933 году Рузвельт стал президентом (выборы, кстати, выиграл он без особого труда, ибо главным его противником был Гувер, продолжавший нести демагогическую ахинею про то, что экономика скоро «выправится» сама по себе), Америка достигла как раз низшей точки своего падения…

Хотя бог его знает, где была бы эта треклятая точка, если бы не Рузвельт; бездна, как известно, дна не имеет…

Размер валового национального продукта по сравнению с докризисным упал уже вполовину (если быть совсем точным — до 54 %).

С осени 1932-го развивался новый, куда более страшный виток банковского кризиса, грозивший вконец уничтожить всю финансовую систему страны. Во многих штатах были закрыты все банки до единого. Те, что оставались, переживали гигантский отток капиталов.

Времени на раскачку и раздумья не оставалось, требовалось наводить порядок незамедлительно, железной рукой.

Собственно, Рузвельт с самого начала знал, что делать. Еще во время предвыборной кампании, в программной речи, произнесенной в Сан-Франциско осенью 1932-го, он говорил:

«Правительство должно дать каждому человеку возможность добиться своим трудом обладания необходимой для его нужд части общественного богатства… Если для обеспечения этого права человека надо ограничить собственнические права спекулянта, манипулятора, финансиста, я считаю такое ограничение совершенно необходимым».

Финансовые монополии, спекулятивный капитал, безудержные банковские дельцы — вот что Рузвельт считал главным злом для Америки. Без победы над ними преодоление кризиса было невозможно.

Неслучайно многие называли его коммунистом и сравнивали со Сталиным, благо он сразу же установил дипломатические отношения с СССР и открыто заявлял, что капитализм не выдержал испытания, которому подвергся.

В самом деле, политика, которую повел новый президент, не имела ничего общего с демократией в классическом ее смысле. Это была почти диктатура. Но диктатура справедливая, вынужденная, а потому большинством народа искренне поддерживаемая.

Рузвельт вступил в должность 4 марта. А уже 9 марта были объявлены недельные «банковские каникулы» и закрыты все американские банки. И вместо клиентов и вкладчиков устремились в них контролеры — проводить жесточайшие ревизии. При малейшем подозрении, лицензия отбиралась, а сам банк передавался в управление государству.

Пережили проверку очень и очень немногие, примерно, одна треть. Но и те, кто выжил, долго еще привыкали к новым порядкам.

Работать с ценными бумагами банкам больше было нельзя. Платить проценты по текущим счетам — нельзя. Выплату депозитов, правда, разрешили, но взяли под суровый госконтроль.

Госрегулирование — это, вообще, была основа основ «Нового курса». В отличие от своего предшественника Гувера, Рузвельт верил, что кризис можно преодолеть только при максимальном участии государства в регулировании экономики. В своем первом же выступлении он потребовал «предоставить исполнительной власти такие же широкие полномочия, какие были бы даны президенту, если бы внешний враг вторгся в нашу страну».

И такие полномочия были ему даны. Сессия конгресса, начавшаяся через 5 дней после переезда Рузвельта в Белый дом, приняла целый ряд антикризисных законов, написанных президентской командой заранее. Заседали конгрессмены три месяца кряду, без перерыва.

Совет управляющих ФРС (их, напомним, назначает президент) получил, допустим, право корректировать суммы банковских резервов. Были установлены пределы колебаний котировок ценных бумаг и создана специальная комиссия по ценным бумагам и биржам. Четко регламентирован биржевой кредит.

Каждый банк обязан был отныне отчислять взносы в страховой фонд; в случае банкротства вкладчикам выплачивалась компенсация, для чего специально была создана Федеральная корпорация страхования депозитов (нечто вроде нашего Агентства по страхованию вкладов.) За счет этого доверие население к банкам было возвращено, и бегство капиталов остановилось…

Не менее решительно Рузвельт взялся спасать промышленность. Летом 1933 года был принят закон о ее оздоровлении. Власти создали Национальную администрацию восстановления, которая получила чрезвычайные полномочия.

Всю промышленность разделили на 17 групп. В каждой установили минимальные и максимальные цены; продавать что-либо дороже или дешевле было строжайше запрещено. Искусственно была ограничена конкуренция, распределены рынки сбыта, определены условия торгового кредита.

Под государственный контроль также перешли все электрические и газовые компании.