Кристиан Торо. Дилогия

— Вся история человечества — сплошное зло, — опять перебил профессора оппонент. — Об этом вечно писали поэты, твердили проповедники, философы и даже политики! Вспомните: опустошительные войны, социальные катаклизмы, загубленная природная среда, да мало ли еще! Есть такая аллегория. Люди идут друг за другом, положив руку на плечо впереди идущего. А во главе — поводырь-слепец. Похоже, поводырем человечества стала глупость!

В зале зашумели, кое-кто зааплодировал, кое-кто стал вслух высказывать свое возмущение. В это время камера заскользила по рядам. Неожиданно она остановилась на странном человеке, молчаливо сидевшем на заднем ряду. Это был неопределенного возраста высокий темный сухощавый мужчина, очевидно, выходец с востока. Взгляд его пронзительных глаз выражал такую злобу и ненависть, что у оператора даже задрожала рука, когда он навел на него кинокамеру. Изображение вдруг опять стало нечетким и расплывчатым. Наконец, начинающему оператору удалось справиться с собой и опять навести камеру на странного слушателя. Бледное лицо, горящие черные глаза, презрительно сжатые узкие полоски губ. «Отступник!» — вскрикнули Кен и Изабелла в один голос.

11

Позже в отеле Кен спросил: «Ты вспомнила?» «Я сама не пойму, откуда знаю этого человека», — растерянным голосом ответила Изабелла. «А Серебряный Дракон? — не отставал Кен. «Похоже, ты знаешь больше меня? — укоризненно отозвалась она. — Дракона я увидела сегодня на афише, и мне почему-то показалось, что в его пасти должен быть кристалл». Юноша понимающе кивнул. «Объясни, в конце концов, что происходит? — потребовала Изабелла. — А то я уже и не знаю, что думать!» «Нам срочно нужно возвращаться, — отвел взгляд напарник. — Не обижайся, но пока не имею права посвящать тебя во все детали. Будет лучше, чтобы все оставалось, как есть». Когда он говорил таким голосом, Изабелла по своему опыту знала, что продолжать разговор дальше бесполезно. Слишком уж хорошо изучила она юношу за эти два года. Если он сказал, что пока не может все объяснить, значит, так оно и есть. Она привыкла доверять напарнику, не раз спасавшему ей жизнь, но все равно обиделась. Кен это заметил. «Послушай, Изабелла, — попросил он. — Клянусь, я никогда не допущу, чтобы кто-либо причинил тебе вред. Не обижайся и больше ни. о чем меня не спрашивай, ладно? Когда будет можно, я все расскажу. А сейчас просто поверь мне, пожалуйста!»

Изабелла молчала. Честно говоря, она уже приняла решение. Во-первых, еще раз до отъезда встретиться с профессором. Во-вторых, заглянуть на привлекшую ее внимание фотовыставку. Кена она решила не посвящать в свои планы. Все равно юноша настоит на своем! Сославшись, что нужно отдохнуть, Изабелла Отправилась в номер… Кен решил позвонить Филдингу. «Могу я к вам сейчас прийти? — спросил он не принимающим возражений голосом. — Это по поводу нашего сегодняшнего визита!» «Девушка что-то вспомнила?» — сразу же сообразил профессор.

Когда он не был увлечен своими любимыми мифами и легендами, то мог дать фору любому-профессиональному детективу, благодаря своему натренированному логическому уму. Филдинг давно уже привык на основе разрозненных фактов и сведений плюс невероятно развитой интуиции и огромного опыта делать блестящие открытия и сопоставления. И если некоторым для этого была нужна кропотливая и методичная работа, затрата уймы времени и сил, то у профессора это чаще всего были какие-то яркие вспышки и озарения.