Кристиан Фэй

— Это мне? — наконец уточнил он, подняв на крестную фею большие карие глаза. Только получив утвердительный ответ, Кристиан приблизился к одной из платформ и осторожно поднял фигурку пассажира, лежавшую на рельсах перед приближавшимся поездом.

Когда перед Фэем и его подопечным внезапно вырос невероятных размеров мужчина, Роб сдавленно вскрикнул. Мужчина походил на медведя — каждый сантиметр его кожи покрывали толстые рыжие волосы, а где-то в мехе, между бородой и бровями, поблескивали по-звериному черные глаза.

— Смотрите, кто вернулся! — гигант сжал Кристиана в объятиях, а затем отступил на шаг, осмотрев сына с ног до головы. — И как всегда, весь в грязи!

Вспомнив про грязь Брюхвальдских проселочных дорог, засохшую на новых брюках, Фэй сморщился. Не таким он хотел предстать перед семьей после долгих лет разлуки.

— Отец! — без особого энтузиазма воскликнул он и нехотя похлопал графа по могучей спине. — А вы, как всегда, сначала говорите и только потом думаете, что сказали.

На счастье Кристиана, граф не расслышал его слов. Он продолжал вещать на весь зал в своей громогласной манере.

— Дорогая! Дорогая, будь добра, спустись к нам! Кристиан вернулся и привез с собой ужин!

— Так предусмотрительно с его стороны, дорогой,— отозвалась графиня де Ла-Морт с верхней ступени лестницы. Ее стройная фигура словно возникла из ниоткуда, черная в ореоле свечей. Картинно поправив волосы, графиня принялась спускаться, шурша подолом и небрежно касаясь перил.

— Мама! — воскликнул Кристиан. Ее он был рад видеть чуть больше, чем отца.— Па все неправильно понял. Этот молодой человек,— он указал на Роба, которого уже сотрясала крупная дрожь,— не ужин. Он — один из моих подопечных и сегодня будет нашим гостем.

Граф еле слышно фыркнул, а его супруга широко улыбнулась. Пугающе широко, по мнению Роба.

— Мой сын, как всегда, заботлив и благороден. Весь в отца.

 Роб трясся так, словно его донимал адский холод. Все жители Брюхвальда, от стариков до сопливых детей, знали: в замки знати соваться не стоило. Даже если жить не хотелось, существовали менее жестокие способы покончить с бренным существованием.

Он еще раз осмотрел собравшееся общество, осторожно водя взглядом над тарелкой. Граф, молчаливая графиня, два здоровых парня, ухмылявшиеся через стол (двойняшки, как объяснил Фэй позже), и мрачного вида девушка с каштановыми волосами. Прекрасно одетые и причесанные, с ножом и вилкой, прожаренной едой на дорогой посуде, такие чинно-благородные и воспитанные... Кого они надеялись обмануть этой личиной? Оставались ли они такими приличными, когда отправлялись в леса? Когда обрастали шерстью и вставали на четыре лапы?..

Даже прекрасная отбивная не расслабила юношу. Не успокоил его и десерт, который он ковырял с особым остервенением, скребя вилкой по дорогому фарфору.

— Зачем ты привел меня сюда? — возмущенно зашептал Роб, склонясь к уху Кристиана. — Смерти моей хочешь? Что ты за фея такая...

Но Фэй оставался спокоен. Аккуратно орудуя ножом, он разделил кусок мясного пирога на восемь небольших частей.

— Не надо бояться. Это — моя семья, а ты — мой гость.

— И вполне аппетитный,— негромко добавил насмешливый голос.

Кристиан метнул яростный взгляд на ухмылявшегося брата и щелкнул пальцами. Лицо Валентина вытянулось от удивления, и его рот наполнила густая черная шерсть. Волоски просочились даже между зубов, при виде чего другой брат, Фердинанд, заливисто расхохотался.

— Кристиан, дорогой,— из полумрака с другого конца стола донесся мягкий голос матери.— Оставь брата в покое. Лучше расскажи, как идут дела на работе. Ты всегда так занят, что забываешь даже написать.

Отец, сидевший рядом с ней, живо кивнул. Даже со своего места Роб мог различить кусочки мяса, застрявшие в его бороде.

— Хотя бы одно письмо согрело бы твоей матери душу. Тем более что время разгуливать по барам и напиваться вусмерть у тебя есть.

Судя по всему, эту фею не очень-то жаловали в собственной семье. Но, несмотря на статус паршивой овцы, уверенности у Кристиана было хоть отбавляй.

Вот и сейчас он лишь промокнул губы салфеткой.

— Когда и где я напиваюсь — мое личное дело. А письма писать не люблю. Никогда не обладал писательским талантом.

Шумно отодвинув стул и нетронутую тарелку, он встал из-за стола.

— Буду ждать вас в гостиной. Пойдем, Роберт, я покажу тебе замок.

Он гордо прошествовал к выходу из обеденной комнаты. Почувствовав на себе странные взгляды, Роб бросил невнятное «спасибылоченьвкусно», вскочил и поспешил следом. Наедине с волчьим семейством ему в горло не влезла бы и горошина.