Кристиан Фэй

— Взять, например, лесных духов…— Снизу, от подножия замка эхом поднялся вой, и Лис прижал нос к стеклу, силясь разглядеть тени оборотней.— Принимают любые обличья и заманивают неосторожных путников в чащу. Иногда зачарованные жители даже уходят из домов. Один взгляд — и все, воля подавлена.

На мгновение из леса вынырнула поджарая фигура волка. Блеснув лоснящейся черной шкурой, он издал протяжный вой и вновь скрылся. Лис поджал губы, невольно желая, чтобы волк показался снова. То было странное ощущение — когда на четырех лапах бегал не незнакомый тебе парень, а человек, который совсем недавно фыркал при виде грязных сапог и трехдневной щетины. Когда надменный Кристиан сбрасывал свою шкуру приличий и условностей и становился собой, пусть даже на пару часов. Он был первым оборотнем, который в полнолуние вызывал больше симпатии, чем все остальное время.

— Вон побежала твоя крестная фея,— пробормотал Лис.

Но когда он обернулся, комната позади была пуста. Роб исчез тихо и незаметно, словно лесной призрак.

Дедушка умер, когда Робу было от силы десять лет. Маленький домик, мастерская и даже сад несли на себе след дедушкиной руки. Не хватало одного — его морщинистого лица с добрыми, глубоко посаженными глазами, его рук, постригавших кусты и чертивших очередную схему. Шарканья его тапок по скрипучим половицам. За прошедшие годы Роб успел забыть, как выглядел самый родной на свете человек.

Но когда юноша рассмотрел его во тьме у подножия замка, он узнал дедушку сразу. Эту высокую долговязую фигуру с сутулыми плечами, простые штаны и рубаху, которые тот обычно надевал для работы в мастерской, жест, которым он позвал внука к себе...

— Я иду, иду... — прошептал Роб, кубарем скатываясь по широкой лестнице холла. Со стен на него мрачно взирали предки рода де Ла-Морт. Их презрительные взгляды проводили юношу до массивной двери и мрачно следили, как он поднимает тяжелые засовы и поворачивает ручку, впуская влажный ночной воздух.

Вой повторился, что встревожило Роба еще больше. В такое время дедушка не должен был оставаться в лесу один. Эти оборотни, они были способны на кошмарные вещи, Роб видел своими глазами. Сущие монстры. Он заторопился: следовало добраться до дедушки первым и отвести его в замок.

— Дед! Иди сюда! — выкрикнул он, сбегая по склону холма. Фонарь в его руке раскачивался на ходу, и пламя за стеклянной дверцей плясало, грозя потухнуть. — Это я, Роб!

Но дедушка лишь поманил его пальцем и скрылся за деревьями.

— Подожди! Куда ты? — Роб задыхался, продолжая бежать на пределе сил. Дедушка, как глупо! Разгуливать по лесу в разгар полнолуния!

Позади, со стороны замка ветер донес предостерегающий крик, но юноша продолжил углубляться в хвойные дебри, следуя за бледной тенью. Корни выпирали из земли хребтами и сплетались меж собой, словно диковинные звери, ветви хлестали по лицу, а ореол седых волос дедушки уплывал все дальше, оставляя обессиленного Роба позади.

Лишь низкий рык заставил его остановиться. Тихий и полный угрозы, он исходил от огромного зверя, неторопливо выступившего из тьмы кустов на обочине. Волк не отрывал от Роба желтых глаз, и юноша оцепенел, не помня себя от ужаса.

— Дедушка... — слабо позвал он, но из тьмы впереди никто не отозвался.

Оборотень подошел ближе, его ноздри раздувались, втягивая запах свежего мяса. Спасения не было, Роб это понял и принял. И когда волчья вонь стала невыносимой, он просто закрыл лицо руками, не в силах смотреть в голодные хищные глаза.

Чья-то рука ухватила ворот его рубашки и что было сил дернула назад. Роб услыхал лишь щелчок зубов над ухом и в следующее мгновение плашмя обрушился на землю. Удар выбил из его легких последний воздух, а перед глазами во тьме расплылись цветные круги. Фонарь, который он до этого держал в руках, откатился на обочину, расплескивая лужицы полыхавшего масла.

— Поднимайся! — Отчаянный крик прорвал зыбкую пелену забытья, и Роб перекатился на колени.

Между ним и оборотнем застыла высокая фигура парня из Листена. Выставив перед собой руку с блестевшим в ней охотничьим ножом, он медленно пятился к Робу.

— Держись сзади! — рявкнул он. Затем быстро поднял фонарь и обрушил его на наступавшего зверя.

Брызги кипящего масла покрыли бурую шерсть оборотня. Огонь плясал по его шкуре, озорно перепрыгивая с загривка на лапы, с лап на хвост, пока тело волка не превратилось в огненный воющий шар. Ослепленный болью, зверь принялся бегать кругами и кататься по земле, поджигая сухую листву.

Десятки голосов наполнили лес, вторя его пронзительному крику. Стая слышала его страдания и мчалась на помощь.

Но Роб уже скрылся во тьме дороги, увлекаемый охотником к замку. Получив в лицо после пары попыток вырвать руку из железной хватки, он перестал сопротивляться и послушно бежал следом. Из кромешной тьмы вокруг выглядывали белые лица родителей, родственников, друзей... В молчании они разевали рты, призывая Роба к себе. Но он бежал дальше, а кровь из раненой руки методично капала на ботинок.