Кристалл Альвандера

Розалия провела меня по коридору и замерла около входа в какое-то помещение. Дверью здесь служила плотная ткань, свисающая сверху. Настоящих дверей я у гномов видел не так уж и много. В том зале, где мы встречались с правителем, в некоторых коридорах, мимо которых проходили. Вот в комнате, где я спал, стояла настоящая деревянная дверь… Гм… если дерево здесь под землей так высоко ценится, то что же это за комнаты для гостей, в которых двери делают из такого редкого материала?

Девушка тем временем уже распахнула передо мной занавеску. Я шагнул в помещение. В отличие от коридора оно освещалось гораздо лучше. Стены украшали такие же мозаики из драгоценных камней, как и в зале встреч. Правда, мастерство исполнения тут хромало, и на меня эти картины не произвели такого впечатления, как вчерашняя. Если на той мозаике все жило: гномы, прорубающие очередную штольню, их вздутые в напряженной работе мышцы, искры, летящие от инструментов… здесь же… ну, штольня. Два гнома стоят, опираясь на палки. Причем стоят в какой-то неестественной позе. Четыре картины на стенах, и все неживые. Разве что сделаны тщательно. Но это мастерство ремесленника, а не произведение настоящего художника. В этих мозаиках не было души.

Посередине помещения стоял небольшой стол из того же непонятного мне материала и, похоже, весьма распространенного здесь. За столом сидели Феола и Дорлин. Сейчас правитель выглядел гораздо лучше вчерашнего. Исчезла бледность. Седые волосы, раньше блеклые, теперь словно сверкали серебром. Пропала усталость из глаз. Он словно скинул с себя лет двести. Когда я вошел, он неторопливо поднялся и слегка поклонился. Я поклонился в ответ.

– Спасибо вам. Слышал, вы тоже лечили меня.

– Ну какой из меня лекарь, – смутился я. – В лучшем случае подмастерье. Я только помогал сестре. Она делала основную работу.

– Не всю, – пробурчала сестра, на миг отрываясь от кружки, из которой что-то пила. – Там еще работать и работать. Не понимаю, как врачи могли настолько запустить ваш организм.

– А что врачи? – усмехнулся Дорлин, снова усаживаясь за стол и приглашающе указывая мне на третий стул, стоявший рядом с Феолой. – Врачи не волшебники, в отличие от вас, – правитель улыбнулся нам с Феолой. – От старости еще лекарство не придумали. А я уже не молод. Скоро девяносто будет.

Я уже почти сел за стол. Розалия взялась за спинку стула, чтобы подвинуть его мне, но, когда я замер на полдороге в совершенно неудобной позе, растерялась. В полнейшей тишине кружка сестры выпала из ослабшей руки, содержимое разлилось по столу. Сама кружка неторопливо покатилась к краю, но Феола словно и не заметила этого. Только когда кружка с легким стуком раскололась от удара об пол, она вздрогнула и посмотрела вниз.

– Простите, – пробормотала она.

Вошедшая как раз в этот момент Луиза недоуменно посмотрела на меня, замершего на полпути к стулу, на Феолу, растерянно глядящую на осколки на полу, на Розалию и Дорлина.

– Сколько вам лет? – тихо спросил я, наконец-то опускаясь на стул.

Дорлин недоуменно глянул на меня:

– Скоро будет девяносто.

– А ведь я проверяла ваш организм, – пробормотала Феола. – Мне, правда, в тот момент не до подробных исследований было, но общую картину я составила. Ваш организм очень походил на организм стариков.

– Ну я и говорю, что не молод.

Феола оторвала взгляд от разбитой кружки и посмотрела на Дорлина:

– Ваш организм соответствует организму гнома пятисотлетнего возраста.

После этих слов в комнате воцарилась тишина.

– Пятисотлетнего? – ошеломленно спросила Луиза. – Гномы наверху живут по пятьсот лет?

Я кивнул.

– Вообще-то средняя продолжительность жизни у гномов четыреста пятьдесят лет, но есть и такие, которым пятьсот и больше. Я лично знал одного такого.

Дорлин глянул на меня:

– А сколько живут люди?

– В среднем около тысячи двухсот лет, – на этот раз ответила Феола. – Но, понятно, есть и старше.

– Самому старому человеку на планете недавно исполнилось тысяча четыреста сорок пять лет, – пояснил я.

Все гномы, находящиеся в комнате, недоверчиво смотрели на меня. Потом перевели взгляд на Феолу, словно надеясь, что она опровергнет мои слова. Феола только плечами пожала.

– Но как? – почти шепотом поинтересовалась Луиза и тут же испуганно посмотрела на Дорлина. Похоже, здесь не принято говорить раньше правителя.

На этот раз я с чистой совестью предоставил право отвечать Феоле. Как целитель и биолог она могла объяснить все намного лучше меня. Я же наполнил чашку чаем и придвинул поближе блюдо с какими-то то ли пирожками, то ли грибами.

– Простите, – пробормотала рядом со мной Розалия, поспешно помогая мне. Я замахал рукой, пытаясь объяснить, что не инвалид и сам могу поухаживать за собой. Но под натиском девушки капитулировал, предоставив ей возможность заниматься своим делом.