Криптум

В небольшой, изящно обставленной каюте новая броня ловко наделась на меня. Корабль из своих собственных резервов собрал абсолютно приемлемую и ничем не примечательную анциллу. Нейтральная и простая, она казалась жалкой пародией на ту, что дала мне Библиотекарь, – не очень полезной и совершенно неинтересной.

– Извини за примитивную анциллу, – сказал корабль, отметив мою реакцию. – Когда доберешься до места, ей можно будет сделать апгрейд.

Я ощущал острую боль одиночества и странную скорбь. Анцилла не знала, как меня взбодрить, какие произнести слова утешения. Я чувствовал, что на мне лежит ответственность за все, что случилось и продолжает происходить, за великие события, известные и неизвестные, далекие… К этому добавлялись судьбы одного прометейца и двух человеческих существ.

Первый обед на борту прошел в неловкой атмосфере, тихой, неинформативной. Корабль пытался приготовить то, что, по его представлению, было моей любимой едой. В моем нынешнем состоянии от этой еды меня немного мутило.

– Может быть, ему требуется диета, более подходящая для воина, – сказал отец.

Подавив вспышку ярости, я не спросил у него, а чем же таким он занимается на профессиональном поприще, раз за двадцать тысяч лет отсюда во всех отношениях могучий Архитектор проявил ко мне мрачную обходительность.

Да, я продвинулся, ушел далеко от дурня и превратился в крупную катастрофу как в смысле поведения, так и в смысле внешнего вида.

Через несколько дней мы все снова были дома.

Глава 28

При первом взгляде на планету нашей семьи меня охватила гамма высоких чувств. Мы наблюдали орбитальное приближение с капитанского мостика яхты, из удобного помещения, имеющего в основном церемониальное назначение. Яхта управлялась собственной анциллой, как почти все корабли Предтеч, но из уважения к прежним временам требовала присутствия во время посадки старшего члена семьи, в данном случае моего отца, который выкрикивал команды на жаргоне Предтеч – языке, который был гораздо старше моих родителей, но и близко не столь древен, как дигон, язык, который изучал Дидакт, будучи молодым воином.

Дидакт. Меня назвали так, когда я учился в колледже Стратегической защиты Мантии – военном колледже. Некоторые студенты, похоже, думали, что я слишком требователен и слишком точен в определениях…

Этот всплеск не был внезапным. Я ожидал чего-то в этом роде. Дидакт, как ни крути, был спонсором моей мутации, а это означало, что я воспринял некоторые из присущих ему манер поведения… и, вероятно, большую часть его воспоминаний. Я чувствовал, будто что-то зреет во мне, что-то такое, что я, возможно, не смогу контролировать.

Я старался ничем не выдать свои чувства, но отец легко заметил перемену во мне.

Конечно, планета нашей семьи мало изменилась. Да и какая нужда в изменениях, когда каждый квадратный метр ее поверхности был сотворен ради удобства и амбиций Предтеч, отрегулирован и приспособлен к их потребностям? Даже с высоты в тысячу километров был виден округлый горизонт планеты, встопорщенный архитектурой, хотя она, конечно, не шла ни в какое сравнение с руинами, которые обнаруживаются на любой крупной планете Предвозвестников, – никаких сводчатых орбитальных мостов, тянущихся от планеты к планете, никаких негнущихся вечных кабелей…

Память вернула меня на Чарум-Хаккор, каким он был перед его таинственным разрушением. На моих глазах чудесным образом восстановились руины Предвозвестников, и я увидел, как их использовали люди…

Но хватит. Возвращение на родную планету снова напомнило мне, что строителям нечего стыдиться своих поисков архитектурного доминирования.

В юности я проявлял интерес к нашим возвышенным океанам, каждый из которых имел диаметр в тысячу километров и глубину в тысячу метров; океаны сверкали, как экваториальный пояс, усыпанный внахлест монетами. Каждая монета была отделена от соседней возвышением в несколько сот метров, а нахлест объяснялся тем, что они соединялись каскадами воды или вихрящимися воронками водяных столбов. Творцы жизни в течение многих столетий приезжали по приглашению изучать эти громадные аквариумы и экспериментировать с новыми видами экзотических существ, которых они иногда передавали другим исследовательским группам и коллекционерам по всей Галактике.

Однажды я помогал тьютору в проведении такого эксперимента: бассейн с рептилиями, обитающими в соленой воде, трехтуловищные хищники с тремя взаимосвязанными мозгами и удивительными органами восприятия… самые развитые в своем виде… Пока моя мать после нескольких почти успешных покушений на мою жизнь не решила, что эти существа слишком опасны. Она прекратила эксперимент, а творец жизни, который сконструировал этих рептилий, был отослан на другую планету, в другой конец Галактики.